Бухтуев, Михаил Артемьевич

Михаил Артемьевич Бухтуев
Дата рождения	23 ноября 1925(1925-11-23)
Место рождения	пос. Карагаш Тоджинского района, ныне Республика Тыва, РСФСР РСФСР
Дата смерти	25 июня 1944(1944-06-25) (18 лет)
Место смерти	станция Чёрные Броды Октябрьский район, Белорусская ССР Белорусская ССР
Принадлежность
Род войск
Годы службы	1943—1944
Звание	гвардии
Часть	15-я гвардейская танковая бригада
Должность	механик-водитель
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
Связи	командир танка гвардии лейтенант Д. Е. Комаров

Бухтуев Михаил Артемьевич (23 ноября 1925 г. — 25 июня 1944 г.) — Герой Советского Союза (22.08.1944), механик-водитель 15-й гвардейской танковой Речицкой бригады, гвардии сержант. Совершил первый в истории войн танковый таран бронепоезда.

Биография

Михаил Бухтуев родился 23 ноября 1925 г. в п. Карагаш Тоджинского района, Республики Тыва в семье рабочего. Член ВЛКСМ. Михаил окончил 7 классов в Школе №1 города Кызыла, которая сейчас носит его имя. По окончании школы Михаил работал на золотом прииске, заменив отца, ушедшего на фронт.

Служба в армии

Михаил Бухтуев уходит в армию в 1943 году. Оканчивает школу по подготовке танкистов в Челябинской области. Присвоено звание сержанта. Для прохождения службы сержант М. Бухтуев прибывает на 1-й Белорусский фронт, в состав 15-й гвардейской танковой бригады на должность механика-водителя танка Т-34. Бухтуев входит в экипаж лейтенанта Д. Комарова.

24 июня 1944 года, после мощной авиационной и артиллерийской подготовки, 65-я армия перешла в наступление и прорвала вражескую оборону. Прорыв линии врага проходил при участии 1-го гвардейского танкового корпуса, в состав которого входила 15-я гвардейская танковая бригада. Советские танкисты переломили сопротивление противника, прорвав оборону и углубившись на 20 километров. В первый день наступления, танк Комарова и Бухтуева первым ворвался в д. Тумаровку и нанёс удар по противнику. Механик-водитель танка сержант Бухтуев, по пути следования, раздавил несколько вражеских артиллерийских орудий.

Подвиг

На рассвете 25 июня 1944 года, танкисты 15-й гвардейской танковой бригады продолжили активное наступление. Возглавлял атаку танк лейтенанта Комарова. При подходе советских танков к станции Чёрные Броды Октябрьского района Гомельской области, находившийся на станции нацистский бронепоезд открыл активный огонь по наступающим войскам. Однако танкисты продолжали продвигаться вперёд, выполняя поставленную задачу по захвату станции. В башню Т-34 попал снаряд. Ранило заряжающего и командира орудия танка Комарова. Передав раненых санитарам, Комаров и Бухтуев продолжили наступление. Танк, раздавив 2 полевых орудия и истребив несколько единиц пехоты врага, ворвался на станцию. В этот момент в Т-34 попал ещё один вражеский снаряд. Танк был объят огнём, заканчивались снаряды. Бронепоезд врага продолжал вести огонь по наступавшим советским войскам.

Командир танка лейтенант Комаров приказывает идти на таран нацистского бронепоезда. На большой скорости, сержант Бухтуев направил горящий танк на бронепоезд. 3 площадки бронепоезда, с орудиями и пулемётами, были сброшены с рельсов. Бронепоезд немцев был выведен из боя. Михаил Бухтуев геройски погиб в этом бою.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 августа 1944 года, за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-нацистскими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство, гвардии сержанту Михаилу Артемьевичу Бухтуеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Похоронен возле станции Черные Броды, после укрупнения воинских захоронений его прах был перенесен в братскую могилу в деревне Протасы.

Награды и звания

• Звание Герой Советского Союза. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 22 августа 1944 года (посмертно):
  • Орден Ленина
  • Медаль «Золотая Звезда» .

Память

• Именем Героя названа улица в посёлке Сарыг-Сеп.
• Именем Героя названа средняя школа № 1 в городе Кызыле. На здании школы установлена мемориальная доска.
• На станции Чёрные Броды в честь подвига бесстрашных танкистов воздвигнут обелиск.
• Приказом Министра обороны СССР М.А. Бухтуев навечно зачислен в списки личного состава 15-го гвардейского танкового Речицкого Краснознаменного ордена Суворова полка. Его имя носила 1-я танковая рота 1-го танкового батальона воинской части.
• До вывода советских войск из Германии (1991), бюст М.А. Бухтуева был установлен на аллее Славы 39-й гв. мсд в городе Ордруфе.

См. также

Внешние изображения
	[railwayz.info/photolines/images/28/12786697552.jpg Памятник Бухтуеву и Комарову в с. Чёрные Броды]

• 15-й гвардейский танковый Речицкий Краснознаменный ордена Суворова полк

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Бортаковский Т. В. Остаться в живых! Неизвестные страницы Великой Отечественной. — Вече, 2015. — ISBN 978-5-4444-3590-8

Отрывок, характеризующий Бухтуев, Михаил Артемьевич

– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]