Бычков, Сергей Сергеевич
Поделись знанием:
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.
В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
| Сергей Сергеевич Бычков | |
 | |
| Дата рождения: |
11 октября 1946 (77 лет) |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: |
СССР, Российская Федерация |
| Научная сфера: |
История Церкви |
| Место работы: |
Газета «Московский комсомолец» |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
журналист, историк церкви |
Сергей Сергеевич Бычков (11 октября 1946, Ереван) — российский писатель, поэт, публицист, историк церкви, доктор исторических наук.
Содержание
Биография
Родился в 1946 году в большой семье гвардии капитана Военно-воздушных сил С. И. Бычкова. Мать, Таисия Васильевна, была домохозяйкой, воспитывала четверых детей. Детство Бычкова прошло в Красноярске, юношеские годы — сначала в Алма-Ате, затем в Оренбурге, на родине матери. В 1975 году окончил филологический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова. Занимался преподавательской деятельностью. Дебютировал как поэт-переводчик, участвуя в издании Библиотеки всемирной литературы в 200 томах.
В 1992 году в Пушкинском Доме (ИРЛИ РАН) в Санкт-Петербурге защитил кандидатскую диссертацию. В 2002 году в Российской академии государственной службы защитил докторскую диссертацию.
С 1967 года — прихожанин Покровской церкви, в которой служил священник Александр Мень. В приходе, уже в Новой Деревне, где служил отец Александр Мень, с середины 70-х годов, занимался религиозным воспитанием детей.
Женат, двое детей.
Издательская деятельность
В постсоветское Бычков активно занимался книгоиздательской деятельностью, совмещая её с публицистической работой как в зарубежной, так и в отечественной периодической печати.
Подготовил и издал 8 томов из предполагаемых 12-ти собрания сочинений русского мыслителя Г. П. Федотова. В 1992 году вышел том житий российских святых — «Жизнеописания достопамятных людей земли Русской», переиздан в 2002 году — «Святые земли русской». В его переводе вышла тремя изданиями книга С. С. Куломзиной «Наша Церковь и наши дети» (1992, 1994, 2002). Первый том очерков по истории Русской Церкви вышел в 1998 году — «Русская Церковь и императорская власть», второй — «Большевики против Русской Церкви» в 2006 году. Год спустя появилась монография «Страдный путь архимандрита Тавриона». Бычковым собраны и изданы работы священника и правозащитника Сергия Желудкова. В 2010 году увидела свет монография об архиепископе-исповеднике Ермогене (Голубеве) — «Освобождение от иллюзий».
В 2005 году по его сценариям были поставлены два телефильма: «ВЧК против патриарха Тихона» и «Живое слово отца Александра Меня». 26 июня 2007 года по 1-му каналу ТВ был показан фильм «Завтра меня убьют» (о ходе расследования убийства священника Александра Меня), снятый по сценарию Бычкова.
Судебные процессы
Бычков неоднократно проигрывал судебные процессы по обвинению в клевете. Так, протоиерей Всеволод Чаплин[1] и религиовед Р. А. Силантьев[2] подали в суд иски (и выиграли процессы).
Критика
В 2004 году на филологическим факультетом СПбГУ был издан сборник статей «История фальсификации, или фальсификаторы истории (о „научном“ творчестве журналиста Сергея Сергеевича Бычкова)»[3], где Бычков был подвергнут критике за плагиат, отсутствие публикаций в журналах списка ВАК, процедурные и другие нарушения.
Доктор юридических наук, директор Института государственно-конфессиональных отношений И. В. Понкин считает, чтоПублицист Яков Кротов вспоминает о таком случаеНагнетание истерии, фальсификации, подмены, манипуляции — это типичные приёмы С. Бычкова в отношении церковных деятелей. Упорное стремление как можно более подло и гадко очернить, всячески опорочить Церковь и церковных деятелей вовсе не ново. как почти ничто не является новым в публикациях С. Бычкова, которые, как представляется, — просто плохие копии с «шедевров антиправославной ненависти» Е. Ярославского, Л. Троцкого, В. Ульянова-Ленина[4]
Патер Владимир Никифоров (Фельдман)[6], близко знавший Бычкова, вспоминает, чтоА я не менее прекрасно помню, как Наталья Леонидовна Трауберг вспоминала о том, как в 1967 году отреагировал отец Александр Мень на вопрос, зачем он общается с несомненным стукачом Бычковым как с обычным знакомым. Отец Александр сказал, что и стукач — тоже человек, у него тоже есть духовная жизнь.
Да, стукач — тоже человек. Однако, стукач, который пытается перевалить свой грех на других, поступает хотя и вполне логично, но всё же заслуживает отпора. Пожалеть человека Сергея Бычкова нужно. Особенно нужно его пожалеть теперь, когда после многих лет сочинения фельетонов против владыки Кирилла (Гундяева), когда к месту и не к месту Бычков в «Московском комсомольце» бранил епископа «табачным митрополитом», журналист Бычков аккуратно меняет курс. «Милые бранятся, только тешатся»[5].
у него репутация всегда была сомнительная и я с ним близко не сходился, личных отношений у нас не было, в группы свои его не приглашал[7].
Список опубликованных и неопубликованных работ на 2011 год
Богословие
- «Детский молитвослов» (составлен детьми и для детей, издан в США), 1979.
- Совместно с Я. Кротовым и Патриком Майлсом подготовил и издал: Н. А. Бердяев «Афоризмы», Sam and Sam, England, 1985 (24 c.).
- Г. П. Федотов «Святые Древней Руси», М.1990, составление, комментарий; тираж 100 000 экз.
- «Жизнеописания достопамятных людей земли Русской», Х-ХХ вв., М.1992 (авторские тексты, переводы, составление, научная редактура, комментарий); тираж 100 000 экз.
- «Хроника нераскрытого убийства», М. 1996, тираж 10 000 экз. Первый вариант книги об отце Александре Мене.
- «Русская Церковь и императорская власть. 1900—1917 гг.», т. I, 350 стр. М.1998. тираж 3000 экз.
- [imwerden.de/pdf/bychkov_bolsheviki_protiv_tserkvi_1917-1941_2006.pdf «Большевики против Русской Церкви. 1917—1941 гг.»], т. II, М. 2006, тираж 1500 экз.
- «Учебник пасторологии», часть 1, машинопись, 212 с, 1983 г.
- «К вопросу о Церкви и культуре», машинопись, 34 с, 1982 г. В сокращенном виде опубликована в сб. «Религия и свободомыслие в культурно-историческом процесс», СПб, 1991 (сс.45-54) и в журнале «Христианин» N2, 1993 г.
- «Диалоги о церкви», машинопись, 1978 г. (частично — за исключением 1 и 2 — опубликованы под псевдонимом Н. Шеметов в бюллетене «Религия и атеизм в СССР», октябрь, ноябрь, декабрь 1981 г., № 10, 11, 12, Мюнхен, ФРГ. (34 с.).
- «Православные братства», М. 1976, 48 с. (краткий вариант был опубликован в № 130 ВРХСД в Париже, затем перепечатан в России в «Московском церковном вестнике», 1991 г. и в журнале «Православная община» № 2 и 3, 1992 г.).
- Сборник житий Христианских святых для детей — три зимних месяца — декабрь, январь, февраль. — 1982 г., машинопись
- «Три праведника», М. 1998 — первое издание. Второе издание, расширенное — М. 2002 (тиражи по 1000 экз.)
- Александр Пушкин(?) «Конек-горбунок», М. 1998, тираж 1000 экз. Сост. и вступ. статья В. Г. Перельмутера
- «Маросейка. Жизнеописание отца Сергия Мечева. Письма. Проповеди. Воспоминания.» М. 2001, тираж 2000 экз.
- «Святые земли русской», (издание второе, расширенное и дополненное) М. «Белый берег». 2002. тираж 3000 экз.
- Собрание сочинений Г. П. Федотова. Первый том вышел в 1996 году. Всего вышло 9 томов: 1,2,3,5,8,9,10,11,12. Подготовлен полностью 4-й том. Набирается 6-й.
- В № 1, 3 и 4 номерах «Исторического архива» за 2003 год опубликована переписка «Г. П. Федотов. Конфликт в Свято-Сергиевском богословском институте.» «Исторический архив» № 4, 2009 — публикация вместе с А. В. Антощенко «Мастера русской истоиографии: Георгий Петрович Федотов» (краткая биография и фотолетопись).
- В течение 2003 года подготовлен цикл статей (200 стр.) для трёхтомной энциклопедии «Урочища русской памяти», составленной Жоржем Нива для французского издательства «Файар». Первый том вышел осенью 2007 году на французском языке.
- Преподобный Серафим Саровский. Жизнь и подвиг. ХVIII — ХХI вв. Май 2004 г. М. Тираж 3000 экз. Альбом. Автор проекта, составление, публикации. Второе издание — май 2005, тираж 5000 экз.
- «Обособленческие расколы на Украине», митрополит Феодосий (Процюк), М. 2004. Редакторская работа, а также послесловие «Митрополит Феодосий и его книга» под псевдонимом Н. Шеметов
- Священник Сергий Желудков «Литургические заметки», М. 2003, второе издание — 2004. Биографический очерк, составление, примечания.
- Протопресвитер Иоанн Мейендорф «Живое предание» (сборник статей), М. Паломник, 2004, Предисловие и послесловие (беседа с о. Иоанном Мейендорфом, сс. 328—349)
- «Сказания о подвигах и событиях жизни старца Серафима», М. 2006. (составление, комментарии, статья), тираж 5000 экз.
- «Первые жития преподобного Серафима Саровского», Нижний Новгород, 2006. (составление, комментарии, статья), тираж 5000 экз. Второе издание — 2010 год, тираж 1000 экз.
- «Страдный путь архимандрита Тавриона», М. 2007, тираж 1500 экз. Второе издание — 2010 год, тираж 500 экз.
- «Благодатный огонь: миф или реальность?», (совместно с д. и. н. Александром Мусиным) М. 2008, тираж 1000 экз.
- «Освобождение от иллюзий. Жизнь и подвиг архиепископа-исповедника Ермогена (Голубева)» М.2010, тираж 1000 экз.
Научные работы
- «Путешествие из Петербурга в Москву» в литературе и общественной мысли Х1Х в." диссертация на соискание степени кандидата филологических наук. 150 с. Защита состоялась 18 мая 1992 г. в Пушкинском Доме, Санкт-Петербург. Присуждена степень кандидата филологических наук — ноябрь 1992 г. (ВАК).
- Цикл статей о славянофилах (в том числе: «Крестьянская реформа 1861 г. в переписке И. С. Аксакова и А. И. Кошелева» в сб. «Абрамцево». «Материалы и исследования. Аксаковские чтения 1985 и 1987 г.» М. 1989, с.40-44).
- «Начало разногласий в кружке славянофилов (письмо И. С. Аксакова Ю. Ф. Самарину)», (18 с.), машинопись; (отдано в сб. «Памятники культуры. Новые открытия», 1995 г.)
- «Константин Коровин и Борис Вышеславцев». Статья и публикация воспоминаний Б. Вышеславцева в сб. «Памятники культуры. Новые открытия. 1992».
- Статья о Коровине и публикация из воспоминаний о Ф. Шаляпине в журнале «Наше наследие», № II, 1990 с.101-117;
- «Три стихотворения. Проблемы стиля и мироощущения: Блок, Пастернак, Мандельштам», 1984—1986, машинопись, (22 с.).
- «Аксаковское гнездо» в 2-х томах, (произведения К. С., В. С. и И. С. Аксаковых) — предисловие, комментарий, составление (совместно с А. Г. Кузнецовой). — собрано, но неопубликовано.
- Вступительная статья о профессоре-протоиерее Георгии Флоровском и три его прежде не публиковавшиеся статьи: «Об изучении Достоевского»; «Русская философия», «Введение в философию» — журнал «Путь», № 6, 1994 г. Также — «Блаженство страждущей любви» в газете «Сегодня», 18.06.1994 , № 113.
- Вступительная статья и публикация беседы «Об искуплении» протоиерея Александра Меня — журнал «Путь», № 6, 1994.
- Вступительная статья, составление и редактура книги протоиерея Вс. Рошко «Преподобный Серафим: Саров и Дивеево». М, 1994, Sam and Sam. (300 с.)
- «Напоминание потомкам» (непереиздававшиеся статьи Н. А. Бердяева из журнала «Народоправство» 1917—1918 гг.) «Памятники культуры. Новые открытия. 1999»
- 14 марта 2002 года в Российской академии Государственной службы при Президенте РФ защищена докторская диссертация «Российская Православная Церковь и государственная власть. 1900—1917». Утверждена ВАК в ноябре 2002 года.
- «Об одном непроясненном образе в „Слове о полку Игореве“, „Памятники культуры. Новые открытия. 2004“
Проза
- „Прыжок вверх“, повесть, машинопись (неокончена) 213 с.
- Сборник рассказов: „Рассказы сельского врача“ (35 с.), „Электричка“ (16 с.), „Чудо архангела Михаила“ (10 с.), „Последнее дежурство лейтенанта Махлакова“ (21 с.), (был опубликован в 1983 г. в журнале „Континент“ № 38, сс. 15-33, под псевдонимом Лев Корнев). Цикл „Мелочи“: „Мелочи архиерейской жизни“ ч.1 и 2 (34 с.). „Мелочи монастырской жизни“ или „Унзер“ (32 с.), „Мелочи приходской жизни“ (18 с.). — общий объем 166 с.
- „Сибирские рассказы“ — для детей младшего возраста (29 с.)
- „Уральские рассказы“ — для детей-подростков. (32 с.)
- Неоконченная книга об А. Н. Радищеве (6 глав), машинопись.
Стихи
- Сборник стихов С. Бычкова „Тихие огни“ М.1996 Стихи также публиковались в изданиях — „День поэзии. 1985“, журнал „Христианин“ за 1992 и 1993 гг. Второе расширенное издание сборника „Тихие огни“ М.2011
- Вадим Перельмутер „Птичье ремесло“, М. 2006
- Вадим Перельмутер „Диалог“, М. 2010
Переводы (прозаические)
- „Благословение на геноцид“, Н. Кон, М. 1990., второе издание — М. Рудомино, 2000 г.
- „Наша Церковь и наши дети“, М.1993 (перевод, предисловие и составление). Второе издание, исправленное и дополненное — М. 1994. Третье издание — М. Паломник, 2002. Тираж 10000 экз.
- „Знакомьтесь: семейство Остин“, машинопись, две главы были опубликованы в журнале „Пионер“ № 10 и 11 за 1990 г.
- „Оставаться детьми перед Богом.“ Сборник о христианском воспитании детей. Католический опыт. (180 с.), М.1995.
- Глава из книги Г. П. Федотова „Русское религиозное сознание“, т.1, посвященная „Слову о полку Игореве“, журнал „Русская литература“, N1, 1993 г., Санкт-Петербург. (30 с.).
Поэтические переводы (опубликованные)
1973. Издательство „Молодая гвардия“. „Югославская поэзия“. 1973. Издательство „Прогресс“. „Филиппинская поэзия“ (Хоакин, Булосан). 1975. Издательство „Художественная литература“. „Поэзия английского романтизма“, БВЛ (Шелли, Блейк). 1975. Издательство „Прогресс“. „Современная американская поэзия“. (Л. Джонс). 1975. Издательство „Прогресс“. „Из современной английской поэзии“. (Т. Хьюз). 1977. Издательство „Художественная литература“. „Европейская поэзия 17 века“, БВЛ, (Хэрберт). 1977. Издательство „Художественная литература“. „Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама“, БВЛ, (Са-ду-цы, Чхе-чхи-вон). 1979. Издательство „Художественная литература“. „Поэзия Африки“. (У. Ба, Вали). 1981. Издательство „Художественная литература“. „Из филиппинской поэзии“. (Дагио, Хоакин). 1981. Издательство „Художественная литература“. „Поэзия современной Югославии“. (Шкрели). 1981. Издательство „Художественная литература“. „Африка“, 2-й лит. сб. (Бабалола). 1981. Издательство „Прогресс“. „Острова поющей листвы“. 1983. Издательство „Прогресс“. Антология африканской поэзии». (У. Ба). 1983. Издательство «Художественная литература». «Африка», 4-й литературный сборник, нар. поэзия. 1983. Издательство «Современник», «Адалло». 1988. Издательство «Наука». «Т. Л. Пиккок», серия «Литературные памятники». Неопубликованные переводы — предстоит привести в порядок.
Церковная публицистика
(еще не собрана): 1) Начиная с 1978 года — «Вестник РХСД» под псевдонимом Н. Шеметов (начиная с N 127 по 138). 2) Газета «Московский комсомолец» (наиболее весомая часть — «Катакомбы» с мая 1990 по ноябрь 1992; Затем об о. Александре Мене — публикация бесед и «Хроника нераскрытого убийства» начиная с сентября 1991 г. по сентябрь 1992 г., а также — (14.09.90, 16.09.90, 18.10.90, 18.01.91, 5.06.91, 17.07.91, 30.08.91, 5.09.91, 16.11.91, 25.10.91, 12.12.91, 7.04.92, 31.03.92, 6.05.92, 7.02.92, 27.02.92, 11.06.92, 17.03.92, 25.04.92, 21.03.92, 27.05.92, 1.07.92, 28.07.92, 31.07.92, 9.09.92, 3.11.92). 3) Ежемесячник «Совершенно секретно» (цикл публикаций о РПЦ), а также — газета «Московские новости» (с осени 1989 г.).
Воспоминания и переписка
- Об о. Иоанне Мейендорфе (частично опубликованы в газетах «Московский комсомолец» (9.08.91), «Вечерняя Москва» (21.08.92), а также в журнале «Воронежский епархиальный вестник» N8, 1992 г.) целиком в журнале «Мера», СПб, 1993 г. N2, «Континент» № 76, 1993 г.;
«Переписка с отцом Иоанном Мейендорфом», Вестник русского христианского движения, № 192, Париж-Москва, 2007 г.
- Об о. Александре Мене, журнал «Путь», N4, 1993 г. (беседы с 1983 по 1985 г.; предисловие и комментарий).
- Об о. Александре Шмемане — беседа с У. С. Шмеман, (15 с.). Журнал «Континент» № 79, 1994 г.
- Запись и литературная обработка воспоминаний поэта и художника А. А. Штейнберга, записанная мною на аудиокассету в конце 70-х годов. Предварено моими воспоминаниями (23 стр) + (44 стр.).
Вошло в книгу — Аркадий Штейнберг «К верховьям», подготовленной Вадимом Перельмутером и изданной в 1997 году московским издательством «Совпадение». Вторая публикация, исправленная и дополненная — в сборнике — «Воспоминания об Аркадии Штейнберге: он между нами жил», М. Русский импульс, 2008.
- О церковном писателе и богослове Б. С. Бакулине — газета «Московский комсомолец» (10.08.89) и «Московский церковный вестник», № 12-13, 1992 г.
- О священнике Сергие Желудкове. «МК», 22.03.90 (письмо А. Д. Сахарову); «Демократическая газета», № 8, 1991 г.; ежемесячник «Совершенно секретно», — № 6, 1992 (переписка с А. И. Солженицыным);
- О жизни архимандрита Тавриона Батозского — публикации «МК», 16.05.90 и 3.11.92; 22 ноября 1992 прошла передача об о. Таврионе по ВВС (радио), подготовленная мною совместно со священником Сергием Гаккелем и Фаиной Яновой (14 мин.). Работа над книгой завершена 21 марта 2005 года.
- «Возложивший руку на плуг» в сб. «Лев Александрович Дмитриев» СПб,1995. Воспоминания — об Л. А. Дмитриеве.
- «Отмывание жемчужин» из «Книги воспоминаний» в журнале «Истина и жизнь», № 5,6 и 9 за 2004 гг. Воспоминания об отце Александре Мене и его окружении.
- В электронном журнале Slavic Toronto за сентябрь 2009 года воспоминания о поэте Всеволоде Некрасове — «ХРОНИЧЕСКИЙ ПРАГМАТИЗМ СЕВЫ НЕКРАСОВА или ИСКУССТВО ЭПОХИ ВОЗРАЖЕНИЯ» «Попытка воспоминаний с длинными цитатами»
Мюзиклы для детей
- «Рождественская мистерия», 1976 г.
- «Действо о преподобном Сергие», 1978 г.
- «Франциск Ассизский», 1980 г.
- «Царь Иудейский», 1981 г.
- «Рассказывает и поет Ганс Христиан Андерсен», 1982 г.
Музыка Олега Степурко
Цикл журнальных и газетных статей
посвященных художникам книги и русским живописцам:
- журналы «Литературное обозрение (№ 1 и 12, 1984; № 2 („Магнит поиска“ — о проблемах перевода); и № 11 за 1985 г. („Слово о полку Игореве“ в живописи и графике»); «Огонек» (№ 18, 1988); «Книга и искусство в СССР», «Сельская молодёжь» (№ 11, 1988, № 12, 1989); «Смена» (№ 9, 1989: статья об С. Овчарове и фильме «Оно»); «Юность» (№ 7, 1988); «Дружба народов» (№ 3, 1984 — о проблемах перевода), а также «Альманах библиофила», № 14, 16, 17 (под псевдонимом С. Сергеев), № 18, № 20 (под псевдонимом С. Сергеев). Цикл статей о русских художниках в журнале «Огонек» — 1989—1990 гг.
- «Нестеров в Хотькове», 1987, (15 с.), машинопись.
- Юбилейный, 21 номер «Альманаха библиофила», посвящённый «Слову о полку Игореве», был полностью составлен и отредактирован мною, в нем должна была идти моя статья — «Слово о полку Игореве» в живописи и книжной графике". Но была снята Евгением Осетровым, как и набранная статья о Геннадии Спирине. Все это произошло в начале 1986 года вследствие нажима со стороны КГБ.
Сценарии
- Сценарий о жизни и подвиге священника Александра Меня. Режиссёром Андреем Селивановым поставлен телефильм «Живое слово отца Александра». Был показан в марте 2005 года по телеканалу «Россия».
- Сценарий телефильма «ВЧК против патриарха Тихона» совместно с питерским режиссёром Юрием Заниным. Был показан по телеканалу «Россия» 24 марта 2005 года в 23.20., а затем повторен летом этого же года.
- Сценарий телефильма «Завтра меня убьют», режиссёр Сергей Медведев. Был показан 26 июня 2007 года по 1-му каналу ТВ.
Открытки
- «Воронежское Дивногорье», М, 2000, тираж 1000 экз. 13 открыток.
Напишите отзыв о статье "Бычков, Сергей Сергеевич"
Ссылки
- [www.nm1925.ru/Archive/Journal6_2010_11/Content/Publication6_204/Default.aspx Сергей Бычков. Преодоление удушья: Воспоминания о Наталье Трауберг]
- [www.alexandrmen.ru/books/bychkov/bych01.html Сергей Бычков. Хроника нераскрытого убийства]
- [www.imwerden.de/pdf/bychkov_khronika_neraskrytogo_ubijstva_1996_text.pdf Сергей Бычков. Хроника нераскрытого убийства]
- [www.imwerden.de/pdf/bychkov_bolsheviki_protiv_tserkvi_1917-1941_2006.pdf Сергей Бычков. Большевики против русской церкви]
- Зайцева, Юлия [www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=3&id=16201&print=1 В Домжуре проанализировали публикации Сергея Бычкова о Церкви] // Агентство религиозной информации Благовест-инфо, 03.10.2007
Примечания
- ↑
- [www.pravmir.ru/article_1550.html Протоиерей Всеволод Чаплин выиграл суд против журналиста «Московского комсомольца» С. Бычкова: «суд защитил право публично называть ложь ложью»] // Православие и мир.
- [www.newsru.com/religy/12dec2006/bychkov_print.html Протоиерей Всеволод Чаплин выиграл суд по иску обозревателя МК] // NEWSru.com, 12.12.2006 г.
- [ria.ru/media/20061212/56817370-print.html Протоиерей Всеволод Чаплин выиграл суд по иску обозревателя МК] // РИА Новости, 12.12.2006 г.
- [ria.ru/society/20070227/61347333-print.html Протоиерей Всеволод Чаплин вновь выиграл суд по иску обозревателя МК] // РИА Новости, 27.02.2007 г.
- ↑ [www.religare.ru/2_60638_1_21.html Журналист Бычков проиграл очередной иск] // Интерфакс-Религия, 19.12.2008
- ↑ [books.google.ru/books/about/История_фальсификаци.html?id=B15KMQAACAAJ&redir_esc=y История фальсификации, или фальсификаторы истории (о «научном» творчестве журналиста Сергея Сергеевича Бычкова) [ сб. отзывов].]. — СПб.: Филол. фак. С.-Петерб. гос. ун-та, 2004. — 96 с.
- ↑ [moral-law.ru/library/bychk3.pdf Дисфорическая ненависть журналиста газеты Московский комсомолец Сергея Бычкова к Русской Православной Церкви: Сборник материалов] / Сост. д. ю. н. И. В. Понкин. — М.: Институт государственно-конфессиональных отношений, 2008. — С. 187
- ↑ Кротов Я. Г. [krotov.info/library/02_b/ych/kov.htm Сергей Бычков и КГБ] // Официальный сайт Якова Кротова
- ↑ Филатов С. Б., Воронцова Л. М. [magazines.russ.ru/inostran/1998/11/filat-pr.html Судьба католицизма в России] // «Иностранная литература» — 1998. — № 11
- ↑ [krotov.info/library/02_b/ych/kov.htm Из письма свящ. Владимира Никифорова.]// Официальный сайт Якова Кротова, 05.04.2012 г.
Отрывок, характеризующий Бычков, Сергей Сергеевич
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.
На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.
В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
