Бевер (Фландрия)

Бевер Bever Флаг Герб Страна БельгияБельгия Регион Фламандский БрабантФламандский Брабант Координаты 50°43′00″ с. ш. 3°56′00″ в. д.50.71667° с. ш. 3.93333° в. д. / 50.71667; 3.93333    Площадь 19,78 км² Официальный язык нидерландский Официальный сайт [www.bever-bievene.be er-bievene.be]

Бевер (также Бьевен; нидерл. Bever, фр. Biévènе) — одна из коммун провинции Фламандский Брабант, кор-во Бельгия. Впервые упоминается в летописи аббатства Жамблу в 946 году. Бевер расположен на крайнем западе провинции Фламандский Брабант, на расстоянии около 30 км к юго-западу от столицы страны г. Брюссель. Большую часть муниципалитет занимает одноимённый город Бевер. Население около 2,1 тыс. чел. (2010 г., оценка). Общая площадь муниц. составляет 19,78 км² при плотности населения 102 чел. на км². По данным переписи 1947 г. свыше 30 % населения муниципалитета назвали родным языком французский, поэтому несмотря на то что официальным языком признан нидерландский, франкофоны имеют определённые языковые льготы на его территории, что привлекает ряд брюссельцев в муниципалитет. Тем не менее, взрывного роста населения не наблюдается, поэтому, в отличие от стремительно офранцуженных 6 коммун Брюссельской периферии, отношения между франкофонами и фламандцами в Бевере прессой практически не освещаются и пока лишены накала.

Примечательные факты

Бевер является самой южной коммуной Фландрии. Плотность населения в ней самая низкая во всём Фламандском Брабанте (106 чел. на км² в 2008 г. по сравнению с 493 чел. на км² в провинции Фламандский Брабант и 463 в целом по Фландрии), что делает покупку земли в ней достаточно привлекательной, особенно для франкофонов из столицы. Другая географическая особенность: Бевер является одной из двух 7 льготно-языковых коммун Фламандского Брабанта, который не граничит непосредственно с Брюссельским столичным округом.

Уровень безработицы в коммуне невелик — 4,2 % (2010). Однако большинство населения традиционно работает в Брюсселе или других городах региона.

Языковая ситуация

Бьевен отличает своеобразная демолингвистическая динамика. За период между 1910—1947 гг. французский язык значительно потеснил местные фламандские диалекты. Так, доля тех, кто отдавал предпочтение французскому языку, поднялась с 4,5 % до 59,6 %; а доля владеющих им с 21,7 % до 86,8 %. В результате в 1963 году Бевер получил языковые льготы для франкофонов, которые сохранились даже после 1970 года, когда он официально вошёл в состав Фламандского региона. В течение последующих 40 лет, коммуна подверглась довольно интенсивной рефламандизации, однако начиная с середины 2000-х, в результате продолжающейся субурбанизации Брюссельского столичного округа, от которого Бьевен удалён на 30 км, в этой периферийной коммуне также наметился довольно интенсивный процесс роста доли и числа франкофонов. Так, всего за три года, с 2006 по 2008 год, доля новорожденных франкофонов поднялась с 8,3 % до 25,0 %, а доля новорожденных фламандцев опустилась с 87,5 % до 66,7 %. С 4,2 % до 8,3 % поднялась доля новорожденных аллофонов. В коммуне по-прежнему широко распространены браки между представителями двух языковых общин. При этом коренное франкоязычное население Бьевена мало интерсуется политикой и среди депутатов Бьевена нет ни одного франкофона, хотя большинство избранных фламандцев хорошо владеют французским.

Демография

Население Бьевена значительно сократилось во второй половине ХIХ — первой половине ХХ веков, когда наблюдался интенсивный исход сельских жителей в Брюссель и другие крупные города. В результате население коммуны сильно постарело и началась естественная убыль населения. Тем не менее, с конца 70-х годов, когда наметился процесс интенсивной субурбанизации Брюссельской периферии, миграционный прирост начал перекрывать естественную убыль, обеспечивая общий рост населения.

ХIХ век

Год	1806	1816	1830	1846	1856	1866	1876	1880	1890
Население	2877	2848	3270	3425	3080	3076	2854	2810	2725
Opmerking: resultaten volkstellingen op 31/12

ХХ век

Год	1900	1910	1920	1930	1947	1961	1970	1976
Годы	2664	2607	2385	2212	1918	1627	1687	1615
Opmerking: resultaten volkstellingen op 31/12 tot en met 1970 + 31/12/1976

ХХ-ХIХ века

Год	1977	1980	1985	1990	1995	2000	2005	2009
Население	1615	1698	1739	1775	1903	1980	2014	2093
Opmerking:Inwoneraantal op 01/01 — Bron:NIS

Отрывок, характеризующий Бевер (Фландрия)

С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.