Вампир (рассказ)
| Вампир | |
| The Vampyre | |
 1819, «Sherwood, Neely, and Jones», London. | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата первой публикации: | |
| Издательство: |
The New Monthly Magazine |
«Вампир» (англ. The Vampyre) — рассказ Джона Полидори, опубликованный в 1819 году. Его принято считать первым в истории художественной литературы произведением, описывающим вампира[1]. Впервые русский перевод «Вампира» был выполнен в 1828 году П. В. Киреевским.
Содержание
Замысел и создание
В 1816 году доктор Джон Уильям Полидори стал личным врачом лорда Джорджа Гордона Байрона и сопровождал его в путешествии по Европе. В том же году в Швейцарии на вилле Диодати на Женевском озере Байрон и Полидори встретились с Мэри Годвин, её гражданским мужем Перси Биши Шелли, а также их компаньонкой (сводной сестрой Мэри) Джейн Клэр Клэрмонт[2][3].
В год без лета из-за чрезвычайно плохой погоды отдыхающие часто не могли покинуть дом. Июльской ночью, после того, как компания читала вслух «Фантасмагорину, или Собрание историй о привидениях, духах, фантомах и проч.», Байрон предложил каждому из присутствующих написать «страшный» рассказ. Мэри Шелли создала первоначальный набросок своего знаменитого романа «Франкенштейн, или Современный Прометей». Сам лорд Байрон написал фрагмент истории с главным героем по имени Август Дарвелл, но быстро отказался от этой задумки. Именно этот устный рассказ Байрона Полидори удержал в памяти, а затем развил и на его основе создал новеллу «Вампир»[4][5]. Имя вампира Полидори позаимствовал в книге «Гленарвон» Каролины Лэм, бывшей любовницы лорда Байрона, там в лорде Ратвене легко угадывался сам Байрон.
Публикация
«Вампир» был впервые опубликован в апреле 1819 года в английском журнале «The New Monthly Magazine» под авторством лорда Байрона. Уже спустя год во Франции вышел роман Кипьена Берара «Lord Ruthwen ou Les vampires», но также под другим именем, авторство приписывалось известному писателю Шарлю Нодье. Нодье в том же 1820 году написал пьесу «Le Vampire».
Отдельным изданием новелла вышла в 1819 году в лондонском издательстве Sherwood, Neely, and Jones, которое содержало 84 страницы. На титульной странице можно увидеть дату поступления в печать: 27 марта 1819 года. Изначально титульная страница содержала имя Байрона, но потом его заменили на Полидори[6].
Рассказ стал очень популярен отчасти благодаря имени Байрона и отчасти потому, что Полидори превратил вампира из дикого чудовища в аристократа высших слоёв общества, тем самым романтизировав образ в литературе.
Персонажи
- Лорд Ратвен[en] (в других переводах Рутвен и Ротвен) — английский аристократ, вампир;
- Обри — богатый молодой джентльмен, сирота;
- Ианта — красивая гречанка;
- Сестра Обри — девушка, вышедшая замуж за Марсдена;
- Марсден — он же лорд Ратвен.
Сюжет
Молодой и богатый сирота Обри обращает внимание на появившегося в высшем обществе Лондона некоего лорда Ратвена, который всех поражал своей эксцентричностью. Обри, узнав, что Ратвен отправляется в путешествие по Европе, присоединяется к нему. В Риме же он наблюдает, как лорд Ратвен соблазняет молодую девушку, а на вопрос спутника отвечает, что не собирается на ней жениться; это приводит юношу в гнев, он покидает лорда и отправляется в Грецию. Там он знакомится с молодой гречанкой Иантой, в которую постепенно влюбляется, ведь она не похожа ни на одну из тех, кого он видел в высоком обществе в Англии. Ианта верит в вампиров и рассказывает Обри страшные истории об ужасных смертях от рук этих чудовищ, но англичанин не принимает это всерьёз, хотя в её описаниях он чётко видит черты лорда Ратвена, отчего ему становится не по себе. Однажды Обри отправляется в путешествие, но задерживается допоздна и его в темноте настигает буря. Лошадь заносит его к хижине, из которой доносится женский крик, а позже выясняется, что вампир высосал кровь из Ианты и она умерла. У Обри начинается лихорадка, к нему приезжает лорд Ратвен. Юноша выздоравливает и они с лордом путешествуют по греческому полуострову, но на одной из горных дорог на них нападают разбойники, которые ранят Ратвена и тот в скорости умирает. Перед смертью он просит Обри поклясться, что никто в Лондоне не узнает о его смерти в течение года и одного дня. Обри соглашается.
Обри возвращается в Лондон и начинает жить как прежде, но спустя какое-то время в городе обнаруживается лорд Ратвен, живой и невредимый. Он напоминает юноше о клятве, а сам тем временем начинает соблазнять его сестру под именем некоего Марсдена. Не в силах нарушить слово, Обри получает нервный срыв. Его заключают в комнату с прислугой, приняв за психически больного, и никуда не выпускают. Прошёл год с момента клятвы лорду Ратвену. За день до свадьбы он пишет сестре письмо с предостережением и просьбой хотя бы на несколько часов задержать церемонию, но письмо читает доктор и, приняв за бред, не передаёт его ей. Марсден и сестра Обри обручаются, а наутро её находят обескровленной. Лорд Ратвен исчез.
Влияние
«Вампир» получил множество свободных продолжений, написанных как современниками Полидори, так и писателями будущих поколений. Это «Le Vampire» Шарля Нодье, «Lord Ruthwen ou Les vampires» Кипьена Берара, «Der Vampir oder die Totenbraut» Хайнриха Людвига Риттера, «Vampyren» Виктора Рюдберга, «Вампир» Александра Дюма, «Эра Дракулы» Кима Ньюмана, «Тайная история лорда Байрона, вампира» и «Раб своей жажды» Тома Холланда.
Рассказ лёг в основу романтической оперы «Вампир» немецкого композитора Генриха Маршнера. Премьера состоялась в 1828 году, на ней присутствовал Рихард Вагнер и «Вампир» повлиял на создание вагнеровской оперы «Летучий голландец»[7].
В честь главного героя рассказа в 1989 году была учреждена литературная премия Lord Ruthven Award[en] — «за лучшее произведение о вампирах»[8].
А. С. Пушкин упоминает лорда Ратвена в романе «Евгений Онегин»[9]:
|
Британской музы небылицы |
|
В 2007 году по мотивам рассказа был снят испанский короткометражный фильм — «The Vampyre by John W. Polidori».
В романе Александра Дюма «Граф Монте-Кристо» главного героя неоднократно сравнивают с персонажем этого рассказа.
Переводы на русский
|
|
Напишите отзыв о статье "Вампир (рассказ)"
Примечания
- ↑ Frayling, Christopher. Vampyres: Lord Byron to Count Dracula. — London: Faber & Faber, 1992. — ISBN 0-571-16792-6.
- ↑ Gittings, Robert and Jo Manton. Claire Clairmont and the Shelleys. — Oxford: Oxford University Press, 1992. — С. 33. — ISBN 0-19-818594-4.
- ↑ Tony, Perrottet. [www.nytimes.com/2011/05/29/travel/lake-geneva-as-byron-and-shelley-knew-it.html?pagewanted=all Lake Geneva as Shelley and Byron Knew It] (англ.), The New York Times (27 мая 2011). Проверено 28 февраля 2015.
- ↑ Fairclough, Peter. Three Gothic Novels. — Penguin Books Limited, 1968. — ISBN 0-14-043036-9.
- ↑ Sunstein, Emily W. Mary Shelley: Romance and Reality. — Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1991. — С. 118-124. — ISBN 0-8018-4218-2.
- ↑ Polidori, John. [catalog.hathitrust.org/Record/100123280 The Vampyre: A Tale]. — London: Printed for Sherwood, Neely, and Jones, 1819. — 84 с.
- ↑ Matthew Boyden, Nick Kimberley. [books.google.ru/books?id=bLDaqKzJF08C&pg=PR6&dq=heinrich+marschner+list+of+operas&hl=ru&sa=X&ei=wZr9ToX0Dsi2hAe3w9SyAQ&ved=0CDYQ6AEwAQ#v=onepage&q=heinrich%20marschner&f=false The rough guide to opera]. — Rough Guides, 2002. — С. 154. — 735 с. — ISBN 9781858287492.
- ↑ [www.facebook.com/lordruthvenassembly The Lord Ruthven Assembly] (англ.). Facebook. Проверено 7 сентября 2016.
- ↑ Пушкин, А. С. глава III, строфа XII // [www.poetry-classic.ru/3-12.html Евгений Онегин].
Ссылки
- [fantlab.ru/work81134 «Вампир»] на сайте «Лаборатория Фантастики»
Отрывок, характеризующий Вампир (рассказ)
Благотворительность и та не принесла желаемых результатов. Фальшивые ассигнации и нефальшивые наполняли Москву и не имели цены. Для французов, собиравших добычу, нужно было только золото. Не только фальшивые ассигнации, которые Наполеон так милостиво раздавал несчастным, не имели цены, но серебро отдавалось ниже своей стоимости за золото.Но самое поразительное явление недействительности высших распоряжений в то время было старание Наполеона остановить грабежи и восстановить дисциплину.
Вот что доносили чины армии.
«Грабежи продолжаются в городе, несмотря на повеление прекратить их. Порядок еще не восстановлен, и нет ни одного купца, отправляющего торговлю законным образом. Только маркитанты позволяют себе продавать, да и то награбленные вещи».
«La partie de mon arrondissement continue a etre en proie au pillage des soldats du 3 corps, qui, non contents d'arracher aux malheureux refugies dans des souterrains le peu qui leur reste, ont meme la ferocite de les blesser a coups de sabre, comme j'en ai vu plusieurs exemples».
«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.
6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
