Воздвиженский Домнушкин монастырь
| Монастырь | |
Воздвиженский Домнушкин монастырь
| |
| |
| Страна | Россия |
| Деревня | 612252 Кировская область, Яранский район, Ахмоличи |
| Конфессия | Православие |
| Епархия | Яранская |
| Тип | женский |
| Дата основания | 1914 |
| Дата упразднения | 1922 |
| Статус | упразднён |
Воздвиженский Домнушкин монасты́рь — бывший женский монастырь Яранской епархии Русской православной церкви, располагавшийся в 2 километрах от марийской деревни Ахмоличи Яранского уезда Вятской губернии (ныне Кировская область, Россия).
История
Обитель основана в 1914 году на берегу реки Чернушки в приходе села Лом (Предтеченское). Относился к Вятской епархии[1].
Монастырь был деревянный, состоял из церкви и 7 больших корпусов, включавших инородческую миссионерскую школу, амбар, конюшню, хлев. На праздник Воздвиженья проводилась ярмарка. Настоятельницей монастыря все годы его существования являлась Домна (Ахмолина), по имени которой обитель стали называть Домнушкин монастырь[2][3].
По воспоминаниям очевидца событий Андрея Ивановича Козлова: «В 1922 году здание церкви решено было перевести в село Шешургу под клуб. В ту же ночь церковь подожгли». Старожилы уточнили: поджёг церковь Ахмолин Николай Васильевич, родственник Домны[2].
Несмотря на накрытие монастыря, религиозная жизнь здесь ещё некоторое время продолжалась. В районной газете от 30 сентября 1927 года в заметке «Контрреволюция под флагом веры..» читаем: «Органами ГПУ в с. Лому Шешургской волости раскрыта контрреволюционная монархическая организация, которая работала под флагом религии и веры с 1923 г. Во главе этой группы стояли 2 иеромонаха бывшего Домнушкиного монастыря и священник села Лом Голохвастов»[2].
Напишите отзыв о статье "Воздвиженский Домнушкин монастырь"
Примечания
- ↑ [yaransk.net/news/site/2928-eshchjo-odin-monastyr-na-yaranskoj-zemle-istoriya-podtverzhdaetsya.html Ещё один монастырь на Яранской земле. История подтверждается!]
- ↑ 1 2 3 [rodnaya-vyatka.ru/places/82407 Ахмоличи], 03/01/2015
- ↑ [urzhum-uezd.ortox.ru/vjatskie_monastyri_nachala_20_veka/view/id/1193328 Вятка: православное прошлое - <]
|
Это заготовка статьи о Кирове. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Воздвиженский Домнушкин монастырь
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
