Орлов-Давыдов, Владимир Владимирович

Владимир Владимирович Орлов-Давыдов
Портрет кисти И. А. Тюрина
Дата рождения	1837(1837)
Дата смерти	7 апреля 1870(1870-04-07)
Место смерти	Корфу
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	пехота
Звание	генерал-майор
Сражения/войны	Кавказская война
Награды и премии

Граф Владимир Владимирович Орлов-Давыдов (1837—1870) — сын графа В. П. Орлова-Давыдова, участник Кавказских походов, симбирский губернатор в 1866—68 гг.

Биография

Родился в 1837 г. в семье Давыдовых (с 1856 Орловых-Давыдовых) и получил хорошее домашнее образование. Зачислившись в 1855 г. в военную службу унтер-офицером в 4-й дивизион Кавалергардского полка, он был произведён в следующем году в корнеты и вслед за тем перевелся в действующую на Кавказе армию, находясь в составе которой, принимал участие в постоянных столкновениях с горцами.

В 1859 г. он был произведён в поручики и назначен для особых поручений к своему дяде, главнокомандующему Кавказской армией генерал-фельдмаршалу князю Барятинскому.

В этом же году он был награждён орденом св. Анны 3-й степени с мечами и бантом за особое отличие в делах против горцев при взятии аула Гуниба.

В 1860 г. уже в чине капитана и командира 3-й роты 20-го стрелкового батальона граф получил за отличие в делах с горцами орден Святого Станислава 3-й степени, также с мечами и бантом, и в том же году 27 сентября при взятии штурмом аула Беной был тяжело ранен.

В 1861 г. он снова перевёлся в Кавалергардский полк ротмистром с назначением адъютантом к главнокомандующему Кавказской армией, а в 1863 г. был переведён, с производством в подполковники, в Кабардинский пехотный полк.

В следующем 1864 г. граф был сделан флигель-адъютантом, произведён в полковники, и послан курьером в Лондон.

Вернувшись в Россию он в 1865 г. ездил в Воронежскую губернию наблюдать за рекрутским набором и был несколько раз посылаем на Кавказ к великому князю наместнику Михаилу Николаевичу по разнообразным поручениям.

Произведённый 6 декабря 1866 г. в генерал-майоры с назначением в свиту, продолжая вместе с тем числиться по армейской пехоте, граф был назначен Симбирским губернатором. При нём продолжилось восстановление Симбирска после пожара 1864 г., впервые был построен водопровод, открыта чувашская школа просветителем И. Я. Яковлевым. После смерти В. В. Орлова-Давыдова, его отец, Владимир Петрович, в 1871 г. учредил в Симбирске ремесленное училище его имени с пожертвованием 200 000 рублей.

В октябре 1868 г. он уволился от должности губернатора и был причислен к Министерству внутренних дел, с оставлением в свите. Скончался граф В. В. Орлов-Давыдов на острове Корфу 7 апреля 1870 г.

Источники

• Милорадович Г. А. Список лиц свиты их величеств с царствования императора Петра I по 1886 г. СПб., 1886.
• Орлов-Давыдов, Владимир Владимирович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Отрывок, характеризующий Орлов-Давыдов, Владимир Владимирович

Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.