Галиндо I Аснарес
| Галиндо I Аснарес араг. Galindo I Aznárez | ||
| ||
|---|---|---|
| между 824 и 833 — 834/835 | ||
| Предшественник: | Аснар I Галиндес | |
| Преемник: | Сунифред I | |
| ||
| между 824 и 833 — 834/838 | ||
| Предшественник: | Аснар I Галиндес | |
| Преемник: | Сунифред I | |
| ||
| 833 — 844 | ||
| Предшественник: | Беренгер Мудрый | |
| Преемник: | Фределон | |
| ||
| 844 — 867 | ||
| Предшественник: | Галиндо Гарсес | |
| Преемник: | Аснар II Галиндес | |
| Вероисповедание: | Христианство | |
| Смерть: | 867 | |
| Род: | Галиндес | |
| Отец: | Аснар I Галиндес | |
| Дети: | сын: Аснар II Галиндес | |
Гали́ндо I Асна́рес (араг. Galindo I Aznárez) (умер в 867) — граф Сердани (между 824 и 833—834/835), Урхеля (между 824 и 833—834/838), Палларса и Рибагорсы (833—844) и Арагона (844—867). Представитель династии Галиндес.
Содержание
Биография
Галиндо Аснарес был младшим сыном графа Арагона Аснара I Галиндеса, управлявшего графством как вассал Франкского государства. Первое датированное известие о Галиндо относится к 816 году, когда он вместе со своим старшим братом Сентюлем воспрепятствовал мужу своей сестры Матроны, Гарсии Галиндесу, встретится с его любовницей, обманом заперев его в одном из домов в Иванов день (24 июня). После этого Сентюль перед своим отцом обвинил Гарсию в супружеской измене. Взбешённый Гарсия напал на Сентюля и убил его, за что был графом Аснаром I брошен в темницу, где провёл четыре года. В 820 году Гарсии Галиндесу удалось бежать из заключения и получить помощь от отца своей новой жены, короля Памплоны Иньиго Аристы. Вторгнувшись с войском наваррцев в Арагон, Гарсия изгнал из графства Аснара I Галиндеса и сам взошёл на престол.
Аснар Галиндес вместе с семьёй бежал ко двору императора Запада Людовика I Благочестивого, от которого в качестве компенсации получил вакантные графства Сердань и Урхель. В период между 824[1] и 833 годами[2] граф Аснар отказался от управления графством в пользу своего сына, но, вероятно, и после этого продолжал оказывать влияние на правление Галиндо. В 833 году Галиндо Аснарес захватил графства Палларс и Рибагорса, находившиеся под властью маркграфа Тулузы Беренгера Мудрого, и заключил союз с главой мусульманской семьи Бану Каси Мусой II ибн Мусой. Захват графств привёл Галиндо к конфликту с графом Бернаром Септиманским, а союз с мусульманами вызвал недовольство Людовика Благочестивого. В результате в 834 году император объявил, что лишает Галиндо всех его владений, передав их Сунифреду I. В 835 году Сунифред изгнал Галиндо из Сердани, а в 838 году — из Урхеля. Во власти Галиндо Аснареса остались только Палларс и Рибагорса, но и они в 844 году[3] были завоёваны графом Тулузы Фределоном.
Потеряв все свои владения, Галиндо Аснарес бежал за пределы Франкского государства, найдя приют в Памплоне у короля Иньиго Аристы[4]. В этом же 844 году Галиндо завладел графством Арагон. Различные исторические источники приводят разные версии этого события. Одни говорят, что после смерти бездетного графа Галиндо Гарсеса Галиндо Аснарес без какого-либо сопротивления со стороны арагонцев взошёл на престол графства. Другие источники свидетельствуют, что Галиндо овладел графством с помощью войска, предоставленного франками. Схватив бывшего графа Арагона Гарсию I Галиндеса, Галиндо Аснарес казнил его в одном из оврагов в качестве мести за убийство своего брата Сентюля. О том, был ли в это время граф Галиндо Гарсес ещё жив, источники однозначного ответа не дают. Став графом Арагона, Галиндо был вынужден признать над собой верховную власть короля Иньиго Аристы, что положило начало процессу постепенного усиления зависимости Арагона от Наварры. Позднее союз между двумя правителями был скреплён браком сына и наследника графа Галиндо, Аснара, и Онеки, дочери будущего короля Памплоны Гарсии I Иньигеса.
О правлении графа Галиндо I Аснареса в Арагоне известно очень мало. Сохранилось только несколько хартий, предположительно выданных этим правителем, из которых важнейшая — хартия от 867 года, в которой граф Арагона передал монастырю Сан-Педро-де-Сиреса налоги, получаемые графской казной с города Валье-де-Эчо и всей близлежащей долины. Однако достоверность этой хартии вызывает сомнение многих историков, так как здесь упоминается некий «графа Галиндо Аснареса зять, король Санчо»[5], о котором ничего не известно.
Согласно генеалогиям «Кодекса Роды», от неизвестной по имени жены граф Галиндо Аснарес имел одного ребёнка, сына Аснара II Галиндеса (умер в 893), который в 867 году наследовал графство Арагон после смерти своего отца.
Напишите отзыв о статье "Галиндо I Аснарес"
Примечания
- ↑ Последнее упоминание Аснара Галиндеса как графа Сердани и Урхеля.
- ↑ Первое упоминание Галиндо Аснареса как графа Сердани и Урхеля.
- ↑ По другим сведениям — около 848 года.
- ↑ Арагонские предания даже ошибочно называют Галиндо Аснареса правителем Памплоны.
- ↑ «[Дана] в правление короля Карла во Франкии, Альфонсо, сына Ордоньо, в графстве Галлия, Гарсии Иньигеса в Памплоне... графа Галиндо Аснареса зятя, короля Санчо».
Ссылки
- [www.covadonga.narod.ru/Aragon/Galindo.html Арагон. Правители Наваррского периода]. Реконкиста. Проверено 7 января 2012. [www.webcitation.org/66bWJYPGM Архивировано из первоисточника 1 апреля 2012].
- [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/mittelalter/koenige/aragon/galindo_1_aznar_graf_von_aragon_867.html Galindo I. Aznar] (нем.). Genealogie Mittelalter. Проверено 7 января 2012. [www.webcitation.org/66bWKQGYY Архивировано из первоисточника 1 апреля 2012].
- [www.fmg.ac/Projects/MedLands/ARAGON%20&%20CATALONIA.htm#GalindoAznardied867A Aragon, kings] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 7 января 2012. [www.webcitation.org/66HKfEjVm Архивировано из первоисточника 19 марта 2012].
Литература
- Sénac P., Toubert P. [books.gogle.com/books?id=Iz-UZ7y3fLMC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_summary_r&cad=0#PPA274,M1 La frontiére et les hommes, VIIIe—XIIe siécle]. — Maisonneuve & Larose, 2000. — P. 274—280. — 598 p. — ISBN 978-2706814211.
Отрывок, характеризующий Галиндо I Аснарес
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
