Ганивет, Анхель

Анхель Ганивет
Ángel Ganivet y García
Дата рождения:	13 декабря 1865(1865-12-13)
Место рождения:	Гранада
Дата смерти:	29 ноября 1898(1898-11-29) (32 года)
Место смерти:	Рига
Гражданство:	Испания
Род деятельности:	писатель, журналист

А́нхель Ганиве́т и Гарси́я (исп. Ángel Ganivet y García; 13 декабря 1865, Гранада — 29 ноября 1898, Рига) — испанский писатель, принадлежал к «поколению 98 года».

Сын ремесленника; окончил Гранадский университет; занимал дипломатические посты в Антверпене, Гельсингфорсе и Риге; окончил жизнь самоубийством.

Ганивет — идеолог радикальной и одновременно патриотически настроенной интеллигенции могущественной в прошлом, но отсталой в его время страны, которая терпела поражение за поражением в борьбе с сильными конкурентами. В своём «Своде испанских идей» (Idearium español, 1897) он требует коренных реформ во имя спасения и возрождения нации.

Но Ганивет сам не верит в это возрождение. Испания не могла соперничать с крупными капиталистическими державами, с их подавляющей техникой и организацией. Отсюда — пессимизм, охвативший широкие круги испанской интеллигенции в связи с сознанием неизбежности катастрофы — несчастной войны с США (1898—1899), подтвердившей самые мрачные опасения патриотов.

Этот пессимизм сочетается у Ганивета с концепцией, во многом напоминающей шпенглеровское противопоставление культуры — цивилизации. Ганивет считает неизбежной гибель Испании — страны старой, феодально-католической культуры — в неравной борьбе с победоносной цивилизацией, с её машинизмом. Эти идеи и настроения выразились в его романе «Пио Сид», проникнутом характерным романтическим стремлением к первобытному. В первой части романа автор повествует об испанском авантюристе, ставшем королём небольшого африканского племени, во второй — изображается судьба того же героя по возвращении его на родину, где он ведёт образ жизни мрачного чудака, стремящегося облагодетельствовать человечество.

«Пио Сид» оказал сильное влияние на развитие новейшей испанской художественной прозы. Кроме указанного романа известны также следующие произведения Ганивета: «Granada la bella» (Прекрасная Гранада, 1896), пьеса «El escultor de su alma» (Скульптор своей души, 1898), «Hombres del Norte» (Люди севера, литературные портреты Ибсена, Бьёрнсона и другие).

Библиография

• La conquista del reino de Maya por Pio Cid, 1910.
• Idearium español, 1915.
• Epistolario (1893—1895), 1919.
• Fernández Almagro, Melchor. Vida y obra de Angel Ganivet, Valencia, 1925
• Bonilla San Martin A., Angel Ganivet, «Revue hispanique», t. LVI.
• Altanura R., Ganivet, «Revista popular», Barcelona, 1898.
• Pérez M., Angel Ganivet, poeta y periodista, Bellos trabajos, Recompilados y comentados por., 1918.

Примечания

Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.

Отрывок, характеризующий Ганивет, Анхель

– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.