Гилкисон, Терри
| Терри Гилкисон Terry Gilkyson | |
 Терри Гилкисон (слева) в составе Easy Riders | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
Hamilton Henry Gilkyson III |
| Дата рождения | |
| Место рождения |
Фениксвилль, Пенсильвания |
| Дата смерти |
15 октября 1999 (83 года) |
| Место смерти | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Жанры | |
| Коллективы | |
| Сотрудничество | |
Терри Гилкисон (Terry Gilkyson, полное имя — Хэмилтон Хенри Гилкисон-третий; Hamilton Henry Gilkyson III 17 июня 1916, Фениксвилль, Пенсильвания, — 15 октября 1999, Остин, Техас) — американский музыкант, певец и автор песен, фолк-исполнитель, наибольшую известность получивший в середине 1950-х годов — время, которое принято считать «потерянным» для американского фолка. Гилкисон снимался в кино и писал музыку к фильмам; его «The Bare Necessities» (из мультфильма «Книга джунглей») в 1968 году была номинирована на премию «Оскар» в номинации «Лучшая песня к фильму»[1]. В числе самых знаменитых песен Гилкисона — популяризованная группой The Brothers Four «Greenfields», считающаяся современной фолк-классикой[2][3], а также «The Cry of the Wild Goose», хит 1940-х годов, положивший начало музыкальной карьере Теннесси Эрни Форда[4].
Биография
Терри Гилкисон родился и воспитывался в музыкальной семье. Под влиянием родителей он поступил в Университет штата Пенсильвания изучать музыкальное искусство, но проучился здесь лишь два курса. В 1937 году Гилкисон переехал в Тусон, Аризона и поступил работать на ранчо; здесь он начал играть на гитаре и сочинять свои первые песни. Когда началась Вторая мировая война, Гилкисон вступил в ряды вооруженных сил, сначала — в кавалерию, затем — в авиационное подразделение (AAC), где и служил вплоть до демобилизации в 1945 году. Вернувшись в Пенсильванию, он поступил на руководящую должность в страховую компанию, которую унаследовал от отца, но уже в 1947 году переехал с невестой в Лос-Анджелес, а год спустя стал ведущим радиопрограммы «The Solitary Singer», адресованной военнослужащим. В эти годы, да и впоследстии, он избегал политических высказываний и потому не попал в «чёрный список» в годы маккартизма и «охоты за ведьмами», где оказались многие его коллеги[1].
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Напишите отзыв о статье "Гилкисон, Терри"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.allmusic.com/artist/terry-gilkyson-p24342/biography Terry Gilkyson]. www.allmusic.com. Проверено 13 августа 2010. [www.webcitation.org/697ISKXYU Архивировано из первоисточника 13 июля 2012].
- ↑ Автор текста песни "Greenfields" — Фрэнк Миллер (Frank Miller). На русском языке со словами Р.Рождественского стала известна под названием "Город детства" в исполнении Эдиты Пьехи.
- ↑ [www.wikifonia.org/node/17280 Terry Gilkyson, Richard Dehr, Frank Miller - Green Fields | Wikifonia]
- ↑ [www.lazyka.com/linernotes/personel/GilkysonTerry.htm Terry Gilkyson]. www.lazyka.com. Проверено 1 января 2011. [www.webcitation.org/697ISwx2n Архивировано из первоисточника 13 июля 2012].
|
Это заготовка статьи о деятеле музыки. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Гилкисон, Терри
Солдаты приостановились.– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
