Гилленшмидт, Яков Фёдорович

Яков Фёдорович Гилленшмидт
Дата рождения	21 октября 1870(1870-10-21)
Дата смерти	1918(1918)
Место смерти	колония Гначбау, Кубанская область
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	кавалерия
Годы службы	1888—1918
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	л.-гв. Кирасирский Его Величества полк, л.-гв. Конная артиллерия, 4-й кав. корпус
Сражения/войны	Русско-японская война, Первая мировая война, Гражданская война
Награды и премии	ЗО 4-й ст. 2-й ст. 1-й ст. 1-й ст. 3-й ст.

Яков Фёдорович фон-Гилленшмидт (21 октября 1870 — апрель 1918) — русский военачальник, генерал-лейтенант.

Биография

Православный. Из дворян Вологодской губернии. Сын действительного статского советника Федора Григорьевича фон-Гилленшмидта.

По окончании Пажеского корпуса в 1890 году, произведен был из камер-пажей в подпоручики 1-й конно-артиллерийской батареи с прикомандированием к гвардейской конно-артиллерийской бригаде. В следующем году был переведен в эту бригаду с тем же чином.

Чины: поручик (1894), штабс-капитан (1898), капитан (1902), полковник (1903), генерал-майор (1912), генерал-лейтенант (1915).

С 1895 года состоял адъютантом 1-го дивизиона гвардейской конно-артиллерийской бригады, с 1898 года — адъютантом бригады. 6 апреля 1903 года за отличие по службе произведен в полковники, с назначением командиром 1-й батареи гвардейской конно-артиллерийской бригады, каковую должность занимал до 26 марта 1904 года. В должности командира дивизиона Терско-Кубанского конного полка в составе вновь сформированной Кавказской конной бригады, участвовал в русско-японской войне. Был награждён несколькими орденами, в том числе орденом Святого Георгия 4-й степени за Хайченский набег и Золотым оружием «за храбрость».

14 января 1906 года назначен командиром Кавказского запасного кавалерийского дивизиона, а 7 июля того же года — командиром 44-го Нижегородского драгунского полка. 21 мая 1912 года за отличие по службе произведен в генерал-майоры, с назначением командиром 1-й бригады Кавказской кавалерийской дивизии. 8 июня 1912 года назначен командиром лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка. 6 мая 1913 года зачислен в Свиту.

25 марта 1914 года назначен командиром лейб-гвардии Конной артиллерии, с которой вступил в Первую мировую войну. 29 сентября 1914 года назначен командующим 3-й Донской казачьей дивизией, а 11 октября того же года — командующим 2-й гвардейской кавалерийской дивизией. В декабре 1914 года во время боев в Петроковской губернии командовал крупной кавалерийской группой, в состав которой вошли 1-я и 2-я гвардейские кавалерийские дивизии, Уральская казачья дивизия и Забайкальская казачья бригада. 13 мая 1915 года назначен командующим 4-го кавалерийского корпуса, а 7 мая 1916 года произведен в генерал-лейтенанты с утверждением в должности.

В конце 1917 года вывел свой корпус на Дон и перевел штаб в Ростов-на-Дону. В январе 1918 года сдал командование А. П. Богаевскому и вступил в Добровольческую армию. Участвовал в 1-м Кубанском походе. В апреле 1918 года при отступлении армии от Екатеринодара покинул её с небольшим отрядом, в колонии Гначбау попал в окружение и при попытке прорыва погиб.

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й ст. (1897);
• Орден Святой Анны 3-й ст. (1901);
• Орден Святого Станислава 2-й ст. с мечами (1904);
• Орден Святой Анны 2-й ст. с мечами (1904);
• Орден Святого Владимира 4-й ст. с мечами и бантом (1904);
• Орден Святого Владимира 3-й ст. с мечами (1905);
• Орден Святого Георгия 4-й ст. (ВП 29.03.1906);
• мечи и бант к ордену Св. Анны 3-й ст. (1906);
• Золотое оружие «За храбрость» (ВП 07.10.1906);
• Орден Святой Анны 1-й ст. с мечами (ВП 19.02.1915);
• Орден Святого Станислава 1-й ст. с мечами (ВП 19.02.1915);
• Орден Святого Владимира 2-й ст. с мечами (ВП 26.05.1915).

Источники

• Список генералам по старшинству. Составлен по 15 апреля 1914 года. — Петроград, 1914.
• Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. — М.: АСТ, 2003. — 896 с. — 5000 экз. — ISBN 5-271-06895-1.
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=314 Гилленшмидт, Яков Фёдорович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»

Отрывок, характеризующий Гилленшмидт, Яков Фёдорович

Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.