Горский, Александр Васильевич

Александр Васильевич Горский
Род деятельности:	священник Русской православной церкви, русский церковный историк и богослов, ректор Московской Духовной Академии
Дата рождения:	16 (28) августа 1812(1812-08-28)
Место рождения:	Кострома
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	11 (23) октября 1875(1875-10-23) (63 года)
Место смерти:	Сергиев Посад

Александр Васильевич Горский (1812—1875) — священник Русской православной церкви, русский церковный историк и богослов, ректор Московской Духовной Академии (1862—1875).

Биография

Родился 16 (28) августа 1812 года в Костроме в семье профессора российской словесности и красноречия Костромской духовной семинарии, ставшего потом священником, кафедральным протоиереем в Успенском соборе Костромы. Мать также была из священнической семьи — дочь костромского протопопа.

Окончил Костромское духовное училище (1824), а в 1828 году был переведён (в 16 лет, минуя богословский класс) из Костромской духовной семинарии в Московскую Духовную Академию (МДА), которую окончил по первому разряду в 1832 году.

С сентября 1832 года был определён профессором по классу церковной и гражданской истории в Московскую духовную семинарию, а с августа 1833 года — на должность бакалавра МДА. Одновременно, с 1834 года он состоял в ней библиотекарем в московской семинарии и помощником библиотекаря в академии (библиотекарь — с 1842 по 1853 г.). С января 1837 года — экстраординарный профессор МДА на кафедре церковной истории; с сентября 1839 года — ординарный профессор.

В 1860 году митрополитом Филаретом (Дроздовым), без сношения со Святейшим синодом, рукоположён целибатом в священный сан на основании примеров древней Церкви — в московский кафедральный Архангельский собор. Так в русской Церкви с Горского началась практика целибатного священства. В тот же год получил звание протоиерея.

В октябре 1862 года был назначен ректором Московской академии и стал читать вместо церковной истории догматическое богословие; в феврале 1864 года получил степень доктора богословия. В 1867 году был признан Советом Санкт-Петербургского университета доктором русской истории.

Современников удивляла колоссальная образованность Горского, осведомлённость в разных областях знаний, но особенно в богословии; его называли «исполином знания» и «великаном русской науки». Время не благоприятствовало тому, чтобы Горский высказался весь в своей системе научного миросозерцания, во всей широте своих познаний. Митрополит Филарет, зорко следя за академической жизнью и мыслью, будучи богословом-догматистом, не сочувствовал церковно-исторической постановке богословского образования, представителем которого был Горский. Горский, поэтому, остерегался писать и оставил сравнительно мало печатных трудов; притом большая часть их написана по поручениям. Так, по поручению митрополита Филарета, Горский, в 1849 году, предпринял, вместе с К. И. Невоструевым, известнейший труд свой: «Описание славянских рукописей Московской синодальной библиотеки». Горскому принадлежала роль руководителя, цензора и редактора; некоторые важные отделы были написаны самим Горским. К 1862 году было подготовлено пять томов; шестой, совершенно готовый, не издан, значительная часть тетрадей утеряна. За этот труд авторы стали первыми лауреатами Ломоносовской премии (1867). По мнению рецензентов выпуски «Описания» составили «сокровищницу критически очищенных фактов для истории языка как русского, так и южно-славянского».

Труды А. В. Горского отличаются полнотой материала, объективностью построений, крайней осторожностью в выводах, сжатостью, точностью и простотой стиля. Лекции Горского отличались новизной материала и строгостью метода. Его курс [tvereparhia.ru/biblioteka-2/g/1344-gorskij-a-v/16647-gorskij-a-v-istoriya-evangelskaya-i-tserkvi-apostolskoj-akademicheskie-lektsii-1902 «История евангельская и церкви апостольской»] была издана дважды. Горский и Филарет Гумилевский произвели переворот в учебной постановке духовных академий и на самое видное место поставили историю. Проводником нового научного направления был журнал «Прибавления к Творениям Св. отцов», основанный в 1843 году; Горский был одним из редакторов журнала и самым деятельным его сотрудником. Проводником нового направления в академическую среду был один Горский. К Горскому обращались за указаниями и советами такие учёные, как Погодин, Срезневский, Сухомлинов, Бодянский; другие работали при помощи Горского (А. Н. Муравьев, Савва, впоследствии тверской, гр. М. В. Толстой, Филарет Гумилевский).

Скончался 11 (23) октября 1875 года от болезни сердца. Похоронен в Троице-Сергиевой лавре на академическом кладбище.

Сочинения

Главнейшие труды Горского, кроме вышеупомянутых: I. По истории древней церкви:

• «Образование канона священных книг Нового Завета» («Прибавл. к Творениям св. отцов», кн. 24);
• «Жизнь св. Афанасия Александрийского» (ib., кн. 10);
• «Жизнь св. Василия Великого» (ib., кн. 3);
• «Жизнь блаж. Феодорита, епископа кирского» (ib., кн. 14);
• «О сане епископском в отношении к монашеству в церкви восточной» (ib., кн. 21).

II. По истории русской церкви:

• а) издания памятников — «Памятники духовной литературы времен вел. кн. Ярослава I» (ib., кн. 2);
• «Послание к Василию, архимандриту печерскому XII в.» (ib., кн. 10);
• «О древних канонах св. Кириллу и Мефодию» (ib., кн. 15);
• «О древних словах на св. Четыредесятницу» (ib., кн. 17);
• б) исследования — «Историческое описание Свято-Троицкой Сергиевой лавры» (отд. кн., много раз изданной);
• «О св. Кирилле и Мефодии» («Москв.», 1843, ч. 3);
• «О сношениях русской церкви со святогорскими обителями до XVIII стол.» («Прибавления к Твор. св. отцов», кн. 6);
• «О духовных училищах в Москве в XVII веке» (ib., кн. 3).

Ряд биографий митрополитов русских: Кирилла II, св. Петра, св. Алексия, Киприана, Фотия, св. Ионы, Феодосия и Филиппа I, Петра Могилы в «Прибавл. к Творен. св. отцов» (кн. 1, 2, 6, 11, 4 и 16).

III. Поучения и речи, изданные в «Прибавлениях» и в «Богословском Вестнике». Подробный перечень всех трудов Горского см. в «Истории Московской духовной академии», С. К. Смирнова, стр. 124—127.

Литература

• Волков В. А., Куликова М. В., Логинов В. С. Московские профессора XVIII — начала XX веков. Гуманитарные и общественные науки. — М.: Янус-К; Московские учебники и картолитография, 2006. — С. 75—76. — 300 с. — 2 000 экз. — ISBN 5—8037—0164—5.
• Мельков А. С. [www.mamif.org/biblioteka/Gorsky_Melkov.zip Жизненный путь и научное наследие протоиерея А. В. Горского] / А. С. Мельков. — Москва: Пашков дом, 2006. — 216 с.: ил. — (Духовные чтения)
• Салтыков А. Краткий очерк истории Московской Духовной Академии // Московская Духовная Академия. 300 лет (1685—1985). — М., 1986
• «Протоиерей А. В. Горский в воспоминаниях о нёем Моск. духовной академии в 25-ю годовщину со дня его смерти» // «Православная Богословская Энциклопедия». — Т. IV. — СПб., 1903.
• Горский, Александр Васильевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• Платонов А. [www.golubinski.ru/academia/gorski.htm Горский Александр Васильевич]

Отрывок, характеризующий Горский, Александр Васильевич

Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.