Грибков, Николай Иванович

Николай Иванович Грибков
Дата рождения	27 мая 1908(1908-05-27)
Место рождения	г. Елатьма, Елатомский уезд, Тамбовская губерния, Российская империя
Дата смерти	14 (25) января 1989(1989-01-25) (80 лет)
Место смерти	пос. Елатьма, Касимовский район, Рязанская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1941—1961
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Никола́й Ива́нович Грибко́в (1908—1989) — подполковник Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).

Биография

Николай Грибков родился 14 (27) мая 1908 год в городе Елатьма(ныне рабочий поселок городского типа) в семье служащего. Окончил девять классов школы, работал корреспондентом, а затем заместителем редактора районной газеты «Красный маяк». В ноябре 1941 года Грибков был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. Был признан негодным к строевой службе, в составе строительного батальона занимался прокладкой железнодорожных путей. В 1942 году окончил курсы политсостава. С сентября того же года — на фронтах Великой Отечественной войны. В 1943 году окончил курсы усовершенствования командного состава, был назначен командиром роты 459-го стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии. Отличился во время Белорусской операции.

23-26 июня 1944 года в ходе наступления на могилёвском направлении рота Грибкова отрезала вражескую пехоту от танков и освободила деревню Жевань Горецкого района Могилёвской области Белорусской ССР, не понеся при этом потерь. Форсировав реку Бася в районе деревни Черневка Шкловского района, батальон, в составе которого находилась рота Грибкова, попал в окружение. Заменив собой выбывшего из строя командира батальона, Грибков организовал круговую оборону и за последующие четырнадцать часов отразил шесть немецких контратак. В ходе подготовки к переправе через Днепр рота Грибкова вместе с сапёрами за два часа навела переправу, способствовав тем самым успешному форсированию реки.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» старший лейтенант Николай Грибков был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 7600.

За время войны Грибков шесть раз был ранен, после последнего ранения в ноябре 1944 года на фронт он не вернулся, почти год лечился в госпитале, перенёс несколько операций. Выписавшись из госпиталя, он продолжил службу в Советской Армии. В 1949 году окончил курсы усовершенствования офицерского состава. В 1961 году в звании подполковника Грибков был уволен в запас. Проживал в посёлке Елатьма Рязанской области. В 1962—1966 годах работал директором Елатомского пищевого комбината. Скончался 25 января 1989 года, похоронен в Елатьме.

Был также награждён орденами Красного Знамени и Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Красной Звезды, а также рядом медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Навечно в сердце народном. — 3-е изд., доп. и испр. — Минск, 1984.
• Солдаты славы не искали. — М.: Московский рабочий, 1970.

Отрывок, характеризующий Грибков, Николай Иванович

– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.