Григорьев, Александр Владимирович (художник)

Не следует путать с Александром Владимировичем Григорьевым (футболистом).

Александр Григорьев
Имя при рождении:	Александр Владимирович Григорьев
Дата рождения:	28 мая 1891(1891-05-28)
Место рождения:	Пертнуры
Дата смерти:	25 августа 1961(1961-08-25) (70 лет)
Место смерти:	Москва
Гражданство:	Россия Россия СССР СССР
Учёба:	Московское училище живописи, ваяния и зодчества

Алекса́ндр Влади́мирович Григо́рьев (28 мая 1891, дер. Пертнуры — 25 августа 1961, Москва) — марийский советский художник, общественный деятель и академик. Способствовал форсированию и становлению изобразительного искусства в Марийском крае.

Биография

Из семьи сельских учителей. Окончил Мореновское сельскохозяйственное училище, Казанскую учительскую семинарию (1910), Казанское художественное училище (1915), Московское училище живописи, ваяния и зодчества (1918). Статистик Всероссийского земского союза в Москве. Член партии эсеров (1909—1918); член РКП(б) с 1918.

С 1918 в Козьмодемьянске: учитель, заведующий волостным отделом народного образования. Инициатор открытия в 1919 музея с картинной галереей, основатель свободных художественных мастерских. Председатель уездного комитета РКП(б) (1920). Участник Всероссийского совещания активных работников мари, Всероссийской конференции марийских коммунистов. Делегат 10-й конференции РКП(б), 8-го Всероссийского съезда Советов. Инструктор ЦК РКП(б) (1922), один из организаторов АХРР, в 1922—1927 её председатель. Основатель и председатель объединения «Союз советских художников» (1928—1932). Заместитель директора Третьяковской галереи, художественный редактор Госиздата, заведующий отделом Музея Революции.

В ноябре 1938 арестован, решением особого совещания НКВД осуждён на 8 лет заключения; наказание отбывал в Карагандинском лагере. После освобождения до реабилитации в 1954 жил в Тарусе Калужской области. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

«А началось все с гражданской войны. Тогда по волжским городам путешествовала Волжско-камская передвижная выставка, которую организовали художники Казани. Они решили показать и своё творчество, и мастерство старых художников. Когда картины доехали до Козьмодемьянска, грянула война. Сопровождавшие выставку просто побоялись вести её дальше. Так в 1918 году она обрела свой новый дом. Неизвестно, что было бы дальше с художественными работами, которые остались на сохранение в отделе народного образования, но осенью этого года в Козьмодемьянск приехал Александр Владимирович Григорьев. В 1919 году его назначили начальником отдела образования, и, увидев картины, он решил организовать в городе музей…Александр Григорьев был одним из первых профессиональных марийских художников. Учёба в Москве у прославленных мастеров, таких как Николай Фешин, выставки именитых мастеров, любовь к искусству — все это подвигло его на создание музея, который впоследствии он называл „Малой Третьяковкой“, поскольку здесь было собрано много работ русских художников начала века…В 1937 году в ночь на 7 ноября он был арестован. Почти девять лет лагерей и клеймо „враг народа“ круто изменили его жизнь. Он освободился в 1946 году, но получил запрет на жительство в Москве, несмотря на то, что там была его семья. Григорьев уехал в Калужскую область, в Тарусу, где целое десятилетие прожил забытый фактически всеми, кроме нескольких своих друзей-художников, старавшимися помочь, потому что Григорьев бедствовал… В 1956 году Григорьева реабилитировали, и он вновь становится популярным… Сам Григорьев не забывает о своей „Малой Третьяковке“, фонд которой вновь пополняется с его помощью. Так продолжалось до 1961 года, последнего года в жизни художника,..Впоследствии музей естественно не остался без поддержки. И официальные органы, и художники передавали ему работы. Но та изюминка, собрание живописи, которым музей гордится — заслуга Александра Владимировича Григорьева. Это живописные подлинные полотна И. Айвазовского, Р. Судковского, Т. Неффа, Л. Каменева, К. Маковского, П. Кончаловского, А. Корзухина, И. Машкова и других. Здесь представлена лучшая экспозиция произведений Н. Фешина».

Звания

• Действительный член Государственной академии художественных наук.
• Заслуженный деятель искусств Марийской АССР (1961).

Работы находятся в собраниях

Его работы в Третьяковской галерее, Русском музее, музеях городов России, Италии, Франции, Великобритании и др. стран.

Участие в выставках

Персональная выставка (1934).

Память

Его именем назван Козьмодемьянский историко-художественный музей в городе Козьмодемьянске и Государственная премия Республики Марий Эл в области изобразительного искусства.

Литература

• Энциклопедия Республики Марий Эл / отв. ред. Н. И. Сараева.- Йошкар-Ола, 2009.- С.321

Отрывок, характеризующий Григорьев, Александр Владимирович (художник)

«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…