Грохот в джунглях

Грохот в джунглях (или Pазборка в джунглях) (англ. The Rumble in the Jungle) — боксёрский поединок между Мохаммедом Али и Джорджом Форманом, состоявшийся 30 октября 1974 года в городе Киншаса, Заир (ныне Демократическая Республика Конго). Данный поединок часто рассматривается как один из самых великих боксёрских поединков XX века, проходил в тропических условиях, в период дождей и повышенной влажности. К тому же, для удобства американского телезрителя, бой проходил в 8 часов утра по местному времени. Поединок завершился в ходе 8-го раунда победой Мохаммеда Али.

Предыстория

Бой стал первым для Дона Кинга как для боксёрского промоутера и был полностью организован им. Именно Кинг предложил провести поединок в Африке, договорившись с заирским диктатором Мобуту, и уговорив того выделить на бой 12 миллионов долларов (каждому боксеру досталось по 5 миллионов). Также на деньги Мобуту была построена инфраструктура и закуплено и настроено всё необходимое оборудование для трансляции по телевидению и радио. Когда все детали были утрясены, стало ясно, что впервые за историю бокса поединок за звание чемпиона мира в тяжёлом весе пройдёт на африканском континенте.

Перед боем Мохаммед Али объявил, что этот бой — борьба за «большое чёрное дело». Форман лишь возразил, что он «чернее» Али в два раза. Из-за тяжелого тропического климата боксеры прибыли в Заир заблаговременно и провели там все лето 1974 года. Оба очень активно готовились к поединку. Форман предпочитал тренироваться в отеле города Киншаса — столицы Заира, где должен был состояться поединок. Али же предпочитал больше общаться с обычными людьми, он совершал пробежки с детьми, а также проводил множество открытых тренировок. Люди из окружения Мохаммеда говорили, что он был окружён поклонниками и заряжался от них энергией. Несмотря на большую поддержку местного населения, мало кто в мире считал, что Али способен справиться с молодым чемпионом. На тот момент у Формана было 40 побед и 0 поражений при 37 поединках, завершённых им досрочно. Он легко нокаутировал Кена Нортона и Джо Фрейзера — боксёров, выигрывавших у Али. Джорджа называли одним из величайших панчеров всех времён, а ставки букмекеров были 3 к 1 в его пользу. Первоначально поединок должен был состояться 25 сентября, но из-за рассечения, полученного Форманом на тренировке, бой пришлось перенести на 30 октября.

В последние дни перед боем Али усилил психологическое воздействие на Формана, одна из его цитат, сказанных им в то время, вошла в историю: «Я видел, как Джордж Форман боксировал с тенью, и тень выиграла». Форман оставался невозмутим, будучи абсолютно уверенным в своей победе. За день до боя оба боксёра посетили вечеринку, устроенную президентом Мобуту. На следующее утро Али вместе со своим окружением отправился на нескольких автобусах на Стадион имени 20 мая, где боя ожидало 60 000 человек, в основном болевших за него. Согласно боксёрским традициям, Али как претендент первым вышел на ринг. Из раздевалки боксёр прошёл по коридору из солдат заирской армии, ограждавших его от фанатов. Над рингом была построена временная крыша, которая должна была защитить боксёров от дождя, предсказанного синоптиками. Спустя 10 минут появился чемпион, он выходил с американским флагом, вместе с ним был Арчи Мур — прославленный боксёр, которого ранее в своей карьере нокаутировал Мохаммед. Во время того, как рефери напоминал боксёрам правила боя, Али начал психологическую атаку на Формана: «Ты слышал обо мне, когда был малышом. Ты следил за мной, когда был маленьким мальчиком. Сейчас ты встретил меня — твоего учителя».

Ход боя

В условиях повышенной влажности и высокой температуры оба боксера стали довольно сильно сдавать физически уже с первых раундов. Начиная с середины второго раунда Али повисает на канатах, и многочисленные попытки судьи держать канаты вместе с ним успехом не увенчивались. При этом Мохаммед проводит очень мощные контратаки, концентрируясь на правом кроссе в голову.

Али избрал тактику, похожую на его первый бой против Фрейзера, отличием было лишь то, что он был в прекрасной физической форме. Рефери не всегда удавалось держать канаты натянутыми из-за того, что боксёры нависали на них всей своей массой. Это давало Мохаммеду преимущество, так как появлялось больше дополнительного пространства для защитных манёвров. Во время первой половины боя он пропустил несколько мощных ударов, которые могли завершить бой, по словам Али, от них у него начались галлюцинации. Но также множество мощных ударов Джорджа проходили мимо или вскользь, изматывая его. После пятого раунда угол Формана попросил остановить поединок и натянуть канаты на ринге, однако рефери проигнорировал эти просьбы. К этому времени чемпион выглядел уставшим, Али же успевал кричать ему в ухо: «Покажи свой лучший удар!» В седьмом раунде Мохаммед начал доминировать в бою, он наносил большое число точных джебов. К восьмому раунду Джордж потерял последние силы, и Али, прямо перед сигналом к окончанию раунда, провёл комбинацию правой-левой-правой, которая потрясла молодого чемпиона, он оказался на канатах, после чего Мохаммед провёл точную атаку, отправившую Формана на настил ринга. Джордж успел встать на счёт 9, но рефери решил остановить бой. Весь стадион был на ногах, всё, что можно было услышать, это скандирование «Али убей его!» («Ali bomaye!»). После боя Мохаммед объявил, что не собирается завершать карьеру, после этого поединка за ним закрепилось прозвище, которым он сам себя наградил, — Величайший. Форман же был морально раздавлен, он придумывал теории заговора, объясняя своё поражение (специально ослабленные канаты, быстрый отсчёт рефери и даже отравленная вода).

Я говорил вам — всем своим критикам, я говорил вам, что я величайший чемпион за всю историю после того, как я победил Сонни Листона. Я говорю вам сегодня, я всё ещё величайший за всю историю… Никогда больше не говорите, что я проиграю. Никогда не называйте меня отстающим, пока мне не исполнится пятьдесят.

— Мохаммед Али

После поединка

После боя с Форманом Али был на пике славы, он победил в поединке, в котором чемпион считался абсолютным фаворитом. Мохаммед получил почти 5,5 млн долларов, что было больше, чем заработали Джо Луис, Рокки Марчиано и Джек Демпси за всю свою карьеру. Но главное, он доказал всем, что его рано списали со счетов. Президент США Джеральд Форд пригласил Али в Белый дом через несколько недель после его победы над Форманом. В недавнем прошлом такое невозможно было представить, так как Мохаммед находился в опале у власти за свои антивоенные публичные выступления. Форду понравилась их беседа, после которой он назвал Али принципиальным человеком. Спортивные издания начали одаривать Мохаммеда всевозможными наградами (журнал The Ring признал Али боксёром года, Sports Illustrated — спортсменом года).

След в культуре

• В 1997 году документальный фильм «Когда мы были королями», посвященный событиям этого боя, получил премию «Оскар» как лучший документальный фильм.
• Снятый в 2001 году биографический фильм «Али» показывает этот бой как кульминационный момент фильма.

Примечания

Комментарии

Источники

Литература

• Edmonds, Anthony O. [books.google.co.il/books?id=LiToY_vhnFQC Muhammad Ali: a biography]. — Greenwood: Greenwood biographies, 2006. — 125 p. — ISBN 0-313-33092-1.
• Rummel, Jack. Muhammad Ali: Heavyweight Champion. — Philadelphia: Chelsea House Publishers, 2005. — 133 p. — ISBN 0-7910-8156-7.

Ссылки

• [www.forumprosport.ru/showthread.php?p=236912 Статья о поединке]
• [lenta.ru/photo/2014/10/30/aliforeman/#0 Эхо из джунглей 40 лет «великой битвы» Али против Формана]

Отрывок, характеризующий Грохот в джунглях

– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!