Гусаков, Пётр Евтихиевич

Пётр Евтихиевич Гусаков
Дата рождения	31 декабря 1920(1920-12-31)
Место рождения	хутор Троицкий, Андроповский район, Ставропольский край
Дата смерти	20 декабря 1995(1995-12-20) (74 года)
Место смерти	Одесса, Украина
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота, внутренние войска, пограничные войска
Годы службы	1940—1960
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Пётр Евтихиевич Гусаков (1920-1995) — майор внутренних войск МВД СССР, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Пётр Гусаков родился 31 декабря 1920 года на хуторе Троицкий (ныне — Андроповский район Ставропольского края) в семье крестьянина. Окончил пять классов начальной школы, после чего работал в колхозе. В 1940 году Гусаков был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную армию. Служил во Львове. С первого дня Великой Отечественной войны — на её фронтах. Участвовал в боях на государственной границе СССР, в районе Золочева получил тяжёлое ранение, лечился в госпитале пять месяцев. В июне 1942 года Гусаков был направлен в 38-ю стрелковую дивизию 28-й армии Юго-Западного фронта. Принимал участие в боях в боях на Дону, Сталинградской битве. В бою у посёлка Тундут во второй раз был ранен. В январе 1943 года вернулся на фронт, участвовал в довершении разгрома окружённых немецких войск в Сталинграде, Курской битве, освобождении Сумской и Полтавской областей Украинской ССР. К сентябрю 1943 года старший сержант Пётр Гусаков был помощником командира взвода 343-го стрелкового полка 38-й стрелковой дивизии 40-й армии Воронежского фронта. Отличился во время битвы за Днепр.

24 сентября 1943 года Гусаков одним из первых переправился через Днепр в районе села Григоровка Каневского района Черкасской области. На западном берегу десант захватил плацдарм и окопался на нём. Немецкие войска предприняли против советских подразделений ряд контратак. В бою Гусаков заменил собой погибшего пулемётчика, а когда противник прорвался к позициям обороняющихся, принял участие в рукопашной схватке. Десант отбил четыре немецких контратаки, способствовав успешной переправе через Днепр советских пехотных и танковых подразделений.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1944 года за «успешное форсирование Днепра, прочное закрепление плацдарма на его западном берегу и проявленные при этом отвагу и геройство» старший сержант Пётр Гусаков был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 1164.

В одном из последующих боёв на Украине Гусаков получил ранение. После выписки из госпиталя Гусаков поступил на учёбу в Тамбовское военно-пехотное училище, которое окончил в 1946 году. Служил во внутренних войсках НКВД/МВД СССР, с 1949 года — в пограничных. В 1960 году в звании майора Гусаков вышел в отставку. Проживал и работал в Одессе.

Умер 20 декабря 1995 года, похоронен на Городском кладбище.

Был также награждён орденом Отечественной войны 1-й степени и рядом медалей, в том числе ведомственных.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Герои Советского Союза — ставропольцы. Выпуск 1. Ставрополь, 1946.
• Пограничная застава. 2-е изд., доп. М., 1980.

Отрывок, характеризующий Гусаков, Пётр Евтихиевич

– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.