Движение за отмену авторских прав

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Движе́ние за отме́ну а́вторских прав (Антикопира́йт) — общественное движение за отмену института частной собственности на продукты интеллектуального труда. Понятие антикопирайт объединяет группу идей и идеологий, выступающих за изменение текущего законодательства об авторском праве или ведущих против него «партизанскую войну».

Сейчас во всех странах мира приняты законы по охране авторских прав и частная собственность на информацию официально нигде не отменена. Однако антикопирайт массово реализуется так называемыми «пиратами» и участниками пиринговых сетей, которые выкладывают защищённые авторским правом материалы в общественный доступ.

Идеи антикопирайта играют важную роль в идеологиях криптоанархизма, инфоанархизма, ситуационизма и других.

Классическим аргументом в защиту авторского права является мнение, что предоставление разработчикам временной монополии над своими произведениями поощряет дальнейшее развитие и творчество, давая разработчику источник дохода; обычно авторские права обеспечиваются в рамках Бернской конвенции, учреждённой Виктором Гюго и впервые принятой в 1886 году. Главный аргумент против авторских прав в том, что авторское право никогда не несло чистой выгоды для общества, а напротив служит для обогащения немногих за счёт творчества. Некоторые анти-авторские группы могут поставить под вопрос логику авторского права на экономические и культурные основания. Кроме того, в контексте Интернета и Web 2.0, можно утверждать, что законы об авторском праве нуждаются в адаптации к современным информационным технологиям.

Напишите отзыв о статье "Движение за отмену авторских прав"



Ссылки

  • Радиф Кашапов [www.chaskor.ru/article/lev_tolstoj_kak_otets_antikopirajta_21553 Лев Толстой как отец антикопирайта. 16 декабря 2003 года - был опубликован текст лицензии Creative Commons]

Отрывок, характеризующий Движение за отмену авторских прав

Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.