Дзержинский, Иван Иванович

Иван Иванович Дзержинский
Основная информация
Место рождения	Тамбов, Российская империя
Место смерти	Ленинград, РСФСР, СССР
Профессии	композитор
Жанры	опера, песня
Награды

Иван Иванович Дзержи́нский (1909—1978) — советский композитор. Народный артист РСФСР (1977). Лауреат Сталинской премии третьей степени (1950). Член ВКП(б) с 1942 года.

Биография

И. И. Дзержинский родился 27 марта (9 апреля) 1909 года в Тамбове.

Его первой учительницей была известный педагог А. Ф. Лавдовская.

В 1925 году он поступил в 1-й музыкальный техникум, в класс профессора Б. Л. Яворского.

В 1929 году И. И. Дзержинский поступил в Техникум имени Гнесиных, где обучался в классе композиции профессора М. Ф. Гнесина.

В 1930 году переехал в Ленинград. В 1930—1932 годах — занятия в Центральном музыкальном техникуме в классе композиции у профессора П. Б. Розанова. Здесь им были написаны «Поэма о Днепре» и «Весенняя сюита» для фортепиано, «Северные песни», первый фортепианный концерт. В эти же годы композитор создал свою первую оперу «Тихий Дон» (по роману М. А. Шолохова), ставшую вехой в развитии музыкального театра (первой исполнительницей роли Аксиньи стала Н. Л. Вельтер). Вторая часть оперы — «Григорий Мелехов» написана в 1967 году.

По рекомендации Д. Д. Шостаковича опера «Тихий Дон» была включена С. А. Самосудом в план Ленинградского малого театра оперы и балета (ЛМАТОБ), в октябре 1935 года была поставлена и вскоре вошла в репертуар многих музыкальных театров страны. Первое издание клавира вышло с посвящением оперы Д. Д. Шостаковичу. При вторичном издании клавира И. И. Дзержинский снял посвящение под влиянием редакционной статьи «Сумбур вместо музыки» в газете «Правда». В 1937 году написал оперу «Поднятая целина». В 1939 году появилась опера «Волочаевские дни». Вслед за этим композитор приступил к написанию оперы на сюжет драмы А. Н. Островского «Гроза», но эта работа была прервана войной.

В 1943 году ЛМАТОБ в Чкалове, а затем и МАМТ имени К. С. Станиславского в Москве осуществили постановку новой оперы И. И. Дзержинского «Надежда Светлова», посвящённой обороне Ленинграда. Кроме опер в годы войны композитор создал ряд камерных произведений: вокально-лирический цикл «Первая любовь» (стихи А. И. Фатьянова, 1943), вокальный цикл «Залётная птица» (стихи В. Лифшица, 1945), сюиту для фортепиано «Русские художники», навеянную впечатлениями от картин великих русских живописцев В. И. Сурикова, И. И. Левитана, И. Н. Крамского, И. И. Шишкина, В. А. Серова.

После войны Дзержинский написал музыкальную комедию «В зимнюю ночь» по повести А. С. Пушкина «Метель». Премьера состоялась в Ленинградском театре музыкальной комедии в 1946 году. В последующие годы композитор создал три вокальных цикла «Новое село» (стихи А. Д. Чуркина, 1948), «Земля» (стихи А. И. Фатьянова, 1949), «Женщине-другу» (стихи А. Д. Чуркина, 1950).

Он написал музыку к фильмам: «Инженер Гоф» (производство БЕЛГОСКИНО, 1935), «На отдыхе» (производство «Ленфильм», 1936), к комедии «Когда казаки плачут» (производство Свердловской киностудии, 1963).

И. И. Дзержинский умер 18 января 1978 года в Ленинграде.

Награды и премии

• Сталинская премия третьей степени (1950) — за вокальный цикл «Новое село»
• Орден Ленина (1939)
• Орден Трудового Красного Знамени
• Народный артист РСФСР (1977)
• Заслуженный деятель искусств РСФСР (1957)

Ссылки

• [www.sovmusic.ru/person.php?idperson=31 Иван Дзержинский на sovmusic.ru]
• Дзержинский Иван Иванович — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание).
• И. Д. Гликман. [www.lebed.com/2003/art3314.htm «Монологи на Большой Пушкарской»] / редакция и составление А.Избицера. — альманах «Лебедь», 13 апреля 2003. — (№ 319).

Отрывок, характеризующий Дзержинский, Иван Иванович

За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…