Долгополов, Николай Саввич

Николай Саввич Долгополов
Дата рождения:	24 февраля 1879(1879-02-24)
Место рождения:	Архангельск
Дата смерти:	24 июня 1972(1972-06-24) (93 года)
Место смерти:	Кормей-ан-Паризи, Валь-д’Уаз, Франция
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Образование:	Московский университет
Вероисповедание:	Православие
Род деятельности:	член Государственной думы II созыва от Воронежской губернии
Награды:

Никола́й Са́ввич Долгопо́лов (24 февраля 1879 — 24 июня 1972) — земский врач и общественный деятель русский эмиграции, член II Государственной думы от Воронежской губернии.

Биография

Из дворян. Сын земского служащего.

Учился на медицинском факультете Московского университета, в Военно-медицинской академии и Дерптском университете. За участие в студенческих волнениях отбывал тюремное заключение в Петербурге.

В 1906 году окончил медицинский факультет Московского университета. По окончании университета служил врачом-педиатром в Воронежской губернии.

В феврале 1907 года был избран членом II Государственной думы от Воронежской губернии. Входил в группу социалистов-революционеров. Состоял секретарем распорядительной комиссии.

В 1914 году основал завод противогазов. После Февральской революции был представителем Временного правительства на Черноморском побережье и в Кубанской области.

После Октябрьской революции участвовал в Белом движении, в том числе в 1-м Кубанском походе. С декабря 1919 по март 1920 года руководил Управлением народного здравоохранения в Особом совещании при главнокомандующем ВСЮР, затем был министром здравоохранения в Южнорусском правительстве. В ноябре 1920 года эвакуировался из Крыма с миссией Американского Красного Креста.

В эмиграции во Франции, жил в Париже. В 1921—1922 годах входил в Особую комиссию Российского общества Красного Креста. После 1925 года был председателем Земгора. Кроме того, состоял членом координационного комитета Объединения благотворительных и гуманитарных организаций (с 1937), членом ревизионной комиссии Общества русских врачей имени Мечникова (с 1946) и членом Ассоциации Тургеневской библиотеки.

Был представителем американского Учебного фонда имени Кулаева во Франции, выдавал стипендии русским учащимся. Искал финансирование для русских госпиталей. В 1949 году основал Русский дом для престарелых в Кормей-ан-Паризи, был его директором. В 1951 году был членом комитета по организации празднования 50-летия литературной деятельности Б. К. Зайцева.

Последние годы жизни провел в основанном им Русском доме Кормей-ан-Паризи. Скончался в 1972 году. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Семья

Сын Александр (1913—1957), инженер. Во Вторую мировую войну участвовал в движении Сопротивления, был награждён Военным крестом и британским орденом «Oak Leaf Emblem 1946». Затем работал в Индии, где трагически погиб. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Награды

• орден Почётного легиона (1955);
• золотая медаль «Société d’Encouragement au progrès» (1966).

Источники

• [www.tez-rus.net/ViewGood30523.html Государственная дума Российской империи: 1906-1917. Москва. Российская политическая энциклопедия. 2008.]
• [www.tez-rus.net/ViewGood27447.html Российское зарубежье во Франции 1919-2000. Л. Мнухин, М. Авриль, В. Лосская. Москва. Наука; Дом-музей Марины Цветаевой. 2008].
• Незабытые могилы. Российское зарубежье: некрологи 1917—1997 в 6 томах. Том 2. Г — З. М.: «Пашков дом», 1999. — ISBN 5-7510-0169-9. С. 400.

Отрывок, характеризующий Долгополов, Николай Саввич

И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.