Древние уйгуры
Дре́вние уйгу́ры (вэйху, хойху, ойхор) — один из крупнейших средневековых этносов, сыгравших значительную роль в этнополитической истории народов Центральной Азии.
Содержание
История
История древних уйгуров на основе сведений письменных источников прослеживается на протяжении почти тысячелетнего периода: начиная со времени появления на международной арене племенного объединении «гаочэ» — «тегрег» (высокотележники) в IV веке, до ХIII-XV вв., когда древние уйгуры окончательно влились в состав новоуйгурского или современного уйгурского этноса Восточного Туркестана и жёлтых уйгуров Ганьсу. Историческая жизнь протоуйгурских племён в эпоху, предшествовавшую этому временному отрезку, т.е. ранее IV в., не поддаётся реконструкции, однако, известно, что она непосредственно связана с гуннским племенным союзом. Истоки ойхор восходят к кочевому народу динлин, который населял в III в. до н. э. район озера Байкал. В V в. динлин вновь появляются на исторической арене, с этого времени именуясь телесцами. В хрониках раннего периода династии Тан древние уйгуры назывались «хуэйхэ». К IV в. древнеуйгурские племена стали называть «хуэйгу». В 840 году сягэсы (Енисейские кыргызы) покорили страну Хуэйгу, и часть населения Уйгурского каганата мигрировала в Западный край, переходя постепенно от кочевого образа жизни к оседлому и сливаясь с местным населением Таримской впадины — жителями Юйтянь, шулэй, Гуй-цзы, а также с китайцами, переселявшимися на Западные территории со времён династии Хань.
В истории собственно древнеуйгурских племён выделяются три основных периода:
- Период государственных образований в Монголии и Джунгарии (союзы кочевых племён IV-VI веков).
- Период раннегосударственных кочевнических образований — каганатов — в Центральной Азии (Первый Уйгурский каганат, 647-689 годы; Второй Уйгурский каганат, 744-840 годы).
- Период возникновения и длительной исторической жизни оседлых государств в Восточном Туркестане и Ганьсу, IХ-ХIII вв.
Исторические сведения о союзах племён, предшествовавших образованию двух Уйгурских каганатов, весьма отрывочны и не позволяют составить целостного представления об истории уйгуров того времени. Более полными являются сведения, относящиеся к последующим двум периодам истории уйгуров, их государственности в Монголии, Восточном Туркестане и Ганьсу.
Вероисповедание
О вероисповедании уйгуров английский учёный Роджер Бэкон в своем труде [www.vostlit.info/Texts/rus15/Bacon_Roger/frametext1.htm «Opus Majus»] ("Большом сочинении"), изданном в 1265 году, написал следующее:
"И точно так же идолопоклонники имеют разные секты. Ведь те, которые называются ингурами, чью письменность усвоили тартары, мыслят одного бога, чего не делает прочее большинство идолопоклонников, как излагается в книге о нравах тартар".
Напишите отзыв о статье "Древние уйгуры"
Литература
А.К. Камалов Древние уйгуры. VIII-IX вв. // Алматы: «Наш мир». 2001. 216 с. ISBN 9965-01-884-7
См.также
- Тогуз-огузы[en]
- Этногенез уйгуров
- Уйгуры
- Древние тюрки
- Карлуки
- Уйгурский каганат
- Тюркология
- Уйгурский язык
- Восточный Туркестан
- Тюрки
- Синьцзян-Уйгурский автономный район
Отрывок, характеризующий Древние уйгуры
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
