Думсдэй
Поделись знанием:
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
| Думсдэй | |
| Doomsday | |
 Обложка комикса Doomsday Annual #1 1995 | |
| История публикаций | |
|---|---|
| Издатель | |
| Дебют | |
| Авторы | |
| Характеристики персонажа | |
| Позиция |
Зло |
| Полное имя |
Думсдэй |
| Альтер-эго |
Думсдэй |
| Псевдонимы |
Дэвис Блум |
| Вид |
Доисторический криптонец |
| Рост |
246 cм |
| Вес |
416 кг |
| Цвет глаз |
Красный |
| Цвет волос |
Седой . |
| Место рождения |
Криптон |
| Гражданство |
Криптонский |
| Семейное положение |
Не женат |
| Род занятий |
Разрушитель |
| Команды и организации | |
| Союзники | |
|
Нет | |
| Враги | |
|
Супермен, Лига Справедливости, всё живое. | |
| Особые силы | |
|
| |
Думсдэй (англ. Doomsday — «Судный день») — вымышленный суперзлодей комиксов издательства DC Comics. Персонаж, созданный Дэном Юргенсом, впервые появился в Superman: The Man of Steel #18 (ноябрь 1992). Думсдэй наиболее известен тем, что смог убить Супермена в сюжетной арке The Death of Superman.
Содержание
Биография
Рождение Разрушителя
Существо, которое известно в наше время как Думсдэй, появилось в далёком прошлом на планете Криптон. Примерно 250 000 лет тому назад, когда ещё планета не была заселена гуманоидными криптонцами. В те времена Криптон был жестоким миром, где выживали только самые сильные существа.[1][2] Создатель Думсдэя — загадочный инопланетный учёный по имени Бертрон, который хотел создать существо, являющее собой вершину эволюции. Для этого Бертрон и его команда отправили ребёнка на поверхность планеты, где он бы сразу умер в жестокой окружающей среде или от злобных хищников. Процесс повторяли множество раз — раз за разом останки ребёнка собирали и для искусственного ускорения эволюции клонировали. Десятки лет существо было вынужденно терпеть смертельные агонии тысячи тысяч раз, каждая из этих смертей генетически записывалась в его памяти, и из-за этого существо возненавидело всю жизнь и всех живущих. Существо получило возможность адаптироваться к тому, что его убивало в предыдущей жизни без технологий учёных. На этом этапе он искал и убивал всех живых существ планеты. Думсдэй напал на космический корабль научной группы Бертрона, посчитав их угрозой из-за множества смертей, которые они ему принесли.[1] Он убил учёного и сбежал с Криптона.
Переходя от одной планеты к другой, Думсдэй убивал множество существ и нёс за собой большие разрушения. Начал он с планеты Bylan 5, где напал на Дарксайда, разрушив его планы заполучить запасы химического вещества, нужного для военных фабрик Апоколипса. Думсдэй прицепился к улетающему кораблю, который разбился Кхундие, где он встретился с сопротивлением кланов, которые объединились против Разрушителя. Воин по имени Кобальт заманил Думсдэя на ракету. Когда они были в космосе, воин был убит, а Думсдэй остался дрейфовать в космосе в результате взрыва ракеты.
Следующими с кем пересёкся Разрушитель, был Корпус Зелёных Фонарей. Тысячи Зелёных Фонарей пытались остановить Думсдэя, но все они были убиты. На планете Оа его победил один из Стражей Вселенной, пожертвовав своей жизнью — смерть Стража вызвала разрыв в пространстве, в который провалился Думсдэй. После этого он попал на планету Каталон, которую опустошал в течение трёх лет.[1] Чтобы остановить Разрушителя, члены королевской семьи объединили свои жизненные силы в единое существо из чистой энергии — Радианта,[1][3] который убивает Думсдэя с помощью взрыва огромного количества энергии. По погребальным традициям Каталона, Думсдэя одели и сковали в кандалы, чтобы его душа не смогла сбежать в загробный мир. Его выкинули в космос, так как считали, что он не достоин быть похоронен на планете в связи с его злодеяниями, в результате спустя некоторое время Думсдэй падает на Землю, из-за силы удара о земную поверхность, он проваливается глубоко под землю.[1]
Смерть Супермена
После того, как существо смогло выбраться на поверхность, разрушения проявились на Среднем Западе Америки. Лига Справедливости, которая на тот момент не включала достаточно сильных персонажей таких как Чудо-Женщина, Шазам или Затанна, попыталась остановить Разрушителя, но потерпела неудачу, чем привлекла внимание Супермена.[3] Наиболее примечательным было то, что Думсдэй всё время сражался всего одной рукой. Имя существу придумал член Лиги Справедливости Бустер Голд, отметив, что неистовость Разрушителя напоминает «приход Страшного суда» (англ. Doomsday), это имя распространилось за счёт различных СМИ. Пятеро участников Лиги, включая Супермена, объединили свои силы, чтобы противостоять Думсдэю, но единственное, чего они добились, — разбили его кандалы, освободив вторую руку.
В бою с Думсдэем, Супермен осознал, что соперник не уступает ему в силе и его нужно остановить любой ценой. В свою очередь Разрушитель почувствовал сильное желание убить Супермена. Это желание объясняется в минисерии Hunter/Prey: в процессе рождения «Последний» умирал в мучениях множество раз, при адаптации получил способность чувствовать любого криптонца, а также инстинктивно принимать их за врагов.
В немногочисленных выпусках комиксов о Супермене, в которых он сражался с Думсдэем, Человек из Стали понял, что существо никогда не остановится и продолжит нападать, не уставая, не зная страха или жалости. Супермен осознал это в выпуске ''Superman'' (vol. 2) #75, где они избивают друг друга до самой смерти.[3]
После смерти Супермена появились четыре супер-существа, двое из которых утверждали, что являются Суперменом (Киборг-Супермен и Уничтожитель), а двое других претендовали на его наследие (Супербой и Сталь). Киборг-Супермен привязал безжизненное тело Думсдэя к астероиду и бросил его далеко в космос по траектории, которая не пересечется ни с одной планетой. Со временем Думсдэй пробудился вновь, будучи прикованным к астероиду.
Силы и способности
Сформировавшиеся
- Сверхчеловеческая сила: Думсдэй одно из сильнейших существ во вселенной. Его сила не уступает Супермену, а может, и превосходит её, из-за адаптации, мощь Думсдэя формировалась многие годы, поэтому ему неведом страх, сочувствие и жалость. Он без труда способен победить множество супергероев. Так, например, Думсдэй победил Лигу Справедливости одной рукой, а физическая сила помогла ему убить Супермена, опустошать планеты и сверх развитые расы. Думсдэй легко способен поднять вес, равный звезде, а его сила обновляется и увеличивается с каждой смертью, делая его мощнее.
- Неуязвимость: Думсдэй почти неуязвим для форм физического воздействия, неуязвим для ментального воздействия. Таким образом пули от него просто отскакивают, лазеры и взрывчатка не оставят и следа на нём, электричество не может пройти через его жёсткую кожу, лучи Супермена лишь слегка щекочут его.
- Сверхчеловеческая выносливость: Думсдей способен непрерывно быть в движении и при этом не уставать вообще. Он может непрерывно находиться в бою несколько месяцев подряд до самого конца сражения. Он сражался в Метрополисе против Супермена несколько дней, до тех пор пока он и Человек из стали не пали в бою.
- Сверхчеловеческие скорость и рефлексы: Самое неожиданное — это то, что Думсдэй, при своём огромном весе и размере, очень быстрый и проворный. Так в считанные минуты, он расправился почти со всей Лигой Справедливости. Рефлексы позволили ему поймать Флеша, пока тот бежал.
- Сверхчеловеческие прыжки: Из-за своей мышечной массы он может одним прыжком преодолевать расстояние в целые мили.
- Самообеспечение: Как результат эксперимента Думсдэй не нуждается в воздухе, еде, воде, сне и любых других источниках питания, а также он выживает в вакууме космоса.
- Костное покрытие: В результате эволюции, Думсдэй имеет по всему телу костный покров в виде выступающих из кожи костей. Появились они в качестве дополнительной защиты для жизненно важных органов и используемого им оружия. Также повреждения этих костей могут навредить Думсдэю, так как они являются частью его основного скелета, чем и воспользовался Супермен в одном из сражений. Однако, адаптация позволила ему сделать костяные наросты металлическими, а в бою с Кал-Элом смог превратить их в криптонит.
Эволюционно-адаптивные
- Эволюционирующий регенерирующий фактор: Каждый раз, когда Думсдэй умирает, он становится более устойчивым или вообще неуязвимым к тому, что его погубило. От количества повреждений, которые нанесли Думсдэю, зависит период времени его регенерации: если он был убит с минимальными повреждениями, то регенерировать будет всего пару секунд; если получит серьёзный ущерб, то регенерация может проходить несколько минут, а то и несколько часов; если же его убили, подобно тому, как это сделал Империекс, то восстановление будет занимать тысячи лет. Он также имеет способность регенерироваться с одного атома или одной капли крови, однако, если от Думсдэя ничего не останется, то он погибнет навсегда.
- Адаптивное сопротивление: Думсдэй все время развивается и эволюционирует в плане защиты. Каждый раз когда ему что-то навредит — сопротивляемость к этому источнику повреждений повышается. Например, Супермен использовал звуковую пушку, чтобы парализовать Думсдэя, но его слуховые каналы закрылись, сделав его неуязвимым для этого оружия.
- Адаптивное противодействие: Думсдэй может развивать в себе силы, которые способны противодействовать способностям других персонажей. Его силы также позволили ему удлинить свои когти, чтобы ударить Супермена, когда тот был в полете, или дышать огнём в битве против Марсианского Охотника.
Инстинктивные
- Ощущение криптонцев: Генетическая способность, которая позволяет учуять любого криптонца.
- Криптонский гнев: Инстинкт, автоматически определяющий криптонское ДНК как угрозу.
Слабости
Если Думсдэя уничтожить так чтобы от него не осталось даже атома, то он погибнет навсегда. Несмотря на свои невероятные адаптивные способности, Думсдэй никогда не мог приспособится к физическим атакам полностью.
Думсдэй вне комиксов
Мультсериалы
- Думсдэй появляется в анимационном телесериале Лига справедливости, был озвучен актёром Майклом Джей Уайтом. Он попадает на Землю находясь внутри чего-то похожего на расплавленный красный метеорит. Сражаясь с Лордами правосудия (тираничная версия Лиги Справедливости из параллельной вселенной), он терпит поражение.[4] Из-за проблем с цензурой создатели мультсериала не могли допустить, чтобы Супермен из Лордов правосудия убил Думсдэя.
- В сиквеле Лиги справедливости — Лига справедливости: Без границ, в эпизоде «The Doomsday Sanction» рассказывается, что Думсдэй на самом деле изменённый клон Супермена (аналогичный Бизарро). Он был создан в результате генетического Проекта «Кадмус» как существо, превосходящее в силе Супермена. Думсдэй снова терпит поражение от рук Супермена, и Лига Справедливости запирает его в Фантомной Зоне до конца его дней.[5]
- Имеет камео в анимационном сериале Legion of Super Heroes — в эпизоде «Phantoms» он является одним из заключённых Фантомной Зоны.
Мультфильмы
- Думсдэй появляется в анимационном фильме Супермен: Судный день. В мультфильме его происхождение было упрощено — по криптонским записям он был неправильно запрограммированным биомеханическим суперсолдатом, буквально являясь оружием массового уничтожения или орудием судного дня. Думсдэй уничтожает всех и всё на своём пути, «потому что он должен», так как не может отличить друзей от врагов. В отличие от оригинальных комиксов, в фильме ничего не говорится о его способности возвращаться из мёртвых. В мультфильме, как и при первом появлении Думсдэя в оригинальных комиксах, он ничего не говорит и только рычит.
- Армия клонов Думсдэя появляется в анимационном фильме Superman/Batman: Apocalypse. Клоны были созданы врагом Супермена — Дарксайдом для атаки на Темискиру. Клоны оказались намного слабее самого оригинала и были использованы как отвлекающий манёвр для похищения Кары Зор-Эл.
Телесериалы
- В сериале Тайны Смолвиля является главным антагонистом в восьмом сезоне.[6] Роль Думсдэя сыграли два актёра: Дэвиса Блума (Думсдэй в человеческой форме) сыграл Сэм Уитвер, а Дарио Деласио сыграл истинную сущность разрушителя. По сюжету Думсдэй был создан Генералом Зодом и его женой Фаорой из ДНК самых сильных существ, которых было возможно найти на Криптоне. Образ Дэвиса Блума больше похож на вынужденного злодея, чем на привычного по комиксам неконтролируемого монстра.[7] В финале сезона Хлоя Салливан использует чёрный криптонит, чтобы отделить Дэвиса от Думсдэя, и Кларк Кент побеждает истинную сущность разрушителя, заточив его глубоко в недрах Земли. Но в итоге — Дэвис Блум все равно был убит.[8]
Кино
- В фильме Бэтмен против Супермена: На заре справедливости Думсдэй был создан Лексом Лютором из тела мёртвого Генерала Зода.
Компьютерные игры
- В игре The Death and Return of Superman является вторым боссом игры. Игра является адаптацией основного сюжета комиксов «The Death of Superman».
- Клон Думсдэя появляется в Justice League Heroes и был озвучен Чарльзом Гидеоном Дэвисом. Брейниак выпускает клона на Спутник Лиги Справедливости, где он сражается с Марсианским охотником.
- В MMORPG DC Universe Online появляется в качестве одного из боссов игры, был озвучен Бенджамином Янсеном. В миссии «Smallville Alert» ЛексКорп проводит эксперимент, в котором использует ДНК Думсдэя на некоторых жителях Смолвиля, из-за чего они стали «Думсдей-подобными» созданиями. После того как игрок побеждает «подобных» и учёных ЛексКорп, он сражается с самим Думсдэем. В борьбе с Думсдэем игрок получит поддержку от различных персонажей. В зависимости от игровой стороны — это будут супергерои или суперзлодеи. На стороне супергероев игрок получит помощь от таких персонажей как: Чёрная Канарейка, Зелёная стрела, Красный Торнадо и Сталь; на стороне суперзлодеев: Бизарро, Дезстроук, Убийца Мороз и Соломон Гранди.
- В игре Injustice: Gods Among Us он является одним из играбельных персонажей.
- Играбельный персонаж в MOBA-игре Infinite Crisis.
- Появляется в игре "LEGO Batman 3: Beyond Gotham".
Критика и отзывы
Думсдэй занял 46 место в списке 100 величайших злодеев комиксов по версии IGN[9]
Напишите отзыв о статье "Думсдэй"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 Jurgens, Dan (p)Breeding, Brett (i)'Superman/Doomsday: Hunter/Prey' 2: 14-31 (1994), DC Comics
- ↑ Jurgens, Dan (p)Breeding, Brett (i)'Superman/Doomsday Hunter/Prey' 3: 25 (1994), DC Comics
- ↑ 1 2 3 Greenberger Robert. The DC Comics Encyclopedia. — Dorling Kindersley, 2008. — P. 108. — ISBN 0-7566-4119-5.
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=tnF9Nacj-as Justice Lords Superman vs. Doomsday full fight on YouTube]. Youtube.com. Проверено 16 января 2011.
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=9GoX98qxJX4 JLU Superman vs. Doomsday full fight on YouTube]. Youtube.com. Проверено 16 января 2011.
- ↑ Eric Goldman. [tv.ign.com/articles/871/871205p1.html Doom in Smallville's Future]. IGN.com. IGN Entertainment (2 мая 2008). — «In season eight, Clark faced his ultimate challenge with the appearance of the legendary, unstoppable destroyer Doomsday, who appears on "Smallville" for the first time» Проверено 2 мая 2008. [www.webcitation.org/6B59VQwTj Архивировано из первоисточника 1 октября 2012].
- ↑ «Bloodline». Caroline Dries (writer) and Michael Rohl (director). Smallville. The CW. November 6, 2008. Серия 8, сезон 8.
- ↑ «Doomsday». Brian Peterson, Kelly Souders (writers) & James Marshall (director). Smallville. The CW. May 14, 2009. Серия 22, сезон 8.
- ↑ [comics.ign.com/top-100-villains/46.html Doomsday is number 46]. IGN. [www.webcitation.org/6B59UfRH1 Архивировано из первоисточника 1 октября 2012].
Ссылки
- [www.warnervideo.com/supermandoomsdaydvd/ Superman: Doomsday Официальный сайт Superman Doomsday DVD]
- [myspace.com/supermandoomsdaymovie Superman: Doomsday Official MySpace profile for Superman Doomsday movie]
- Думсдей в базе данных DC Comics
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Думсдэй
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
