д’Ассуси, Шарль Куапо

Шарль Куапо д’Ассуси
Charles Coypeau d'Assoucy
французский поэт и музыкант
Дата рождения:	16 октября 1605(1605-10-16)
Место рождения:	Париж
Дата смерти:	29 октября 1677(1677-10-29) (72 года)
Место смерти:	Париж

Шарль Куапо д’Ассуси (16 октября 1605, Париж — 29 октября 1677 (по другим данным, 1679), Париж) — французский поэт, актёр, певец и композитор. Музыка его преимущественно не сохранилась, до наших дней дошли лишь несколько его куртуазных четырёхголосных песен.

Биография

Родился в Париже 16 октября 1605 г. в семье адвоката и музыкантши. Начальное музыкальное образование получил от матери. В возрасте восьми или девяти лет сбежал из дома, после чего отец определил его в иезуитский Клермонский колледж, откуда мальчик убегал смотреть фарсовые представления на Новом мосту. В семнадцать лет покинул Париж и отправился в странствования по французским провинциям, где пел для местной аристократии и преподавал игру на лютне; к сер. 1620-х гг. оказался в Италии, освоив редкий для Франции инструмент, теорбу. В 1630 г. выступал в Англии при дворе Карла I и в Нидерландах при дворе Маргариты Лотарингской, будущей супруги Гастона Орлеанского. В 1636 г. возвращается в Париж и поступает на службу к королю Людовику XIII, получив придворную должность «рядового музыканта Короля» (фр. Musicien ordinaire du Roi).

В 1642 г. попадает в кружок Гассенди. Знакомство с Сент-Аманом, Скарроном и Сирано де Бержераком толкают его на создание первых опытов в жанре бурлеска, — поэм «Суд Париса» (1646-47) и «Овидий в прекрасном настроении» (1649). При этом д’Ассуси продолжает играть в придворном оркестре (в частности, он вместе с итальянскими музыкантами сопровождает игрой на теорбе оперу Луиджи Росси «Орфей»), а также сочиняет арии к балету «Брак Орфея и Эвридики» для Театра на болотах (Марэ). В 1650 г. он сочиняет музыку к трагедии Корнеля «Андромеда» и «Любовь Аполлона и Дафны», которую считают первым французским опытом в оперном жанре (партитура не сохранилась).

В том же году д’Ассуси отправляется в Турин, где намеревается получить пост учителя теорбы при дворе герцогства Савойя, но к декабрю 1651 г. опять возвращается во Францию и в Лангедоке присоединяется к труппе Мольера. Сотрудничество с Мольером не было успешным. Д’Ассуси покидает труппу и вновь поступает на королевскую службу. Он играет для короля, сочиняет стихи и песни и даёт уроки игры на лютне и теорбе. В 1655 г. он спешно покидает Париж и начинает сочинение двухтомных «Путешествий сира д’Ассуси». В Лионе вновь встречает Мольера и сопровождает его в Лангедок. В Монпелье д’Ассуси заключается в тюрьму по обвинению в гомосексуализме (также в 1652, 1667 и 1672 гг.)

В 1657 г. в сопровождении тринадцатилетнего пажа Пьера Валентена (фр. Pierre Valentin, или итал. Pietro Valentino) по прозвищу Пьеротен приезжает в Мантую, где местный герцог, очарованный голосом мальчика, похищает его и отдаёт на кастрацию. В течение года д’Ассуси, по следам Пьеротена, посещает Венецию, Модену, Флоренцию и Рим, где он оседает на шесть лет. В Риме он сочиняет посвящения и получает за это хорошее вознаграждение. За эти годы он встречается с такими людьми, как королева Кристина и Марк Антуан Шарпантье, которому даёт «хлеб и кров».

В 1670 г. д’Ассуси возвращается в Париж и возобновляет дружбу с Мольером, который предлагает д’Ассуси сочинить музыку к комедии «Мнимый больной». Позже, однако, Мольер отказывается от этих планов и отдаёт предпочтение Шарпантье.

В 1673 г. д’Ассуси вновь заключён в тюрьму, откуда освобождён благодаря вмешательству Людовика XIV, назначившего ему придворную должность и пенсию.

Шарль Куапо д’Ассуси умер 29 октября 1677 в своём доме на острове Сите.

Источники

• Charles E. Scruggs, Charles Dassoucy: Adventures in the Age of Louis XIV (Lanham, MD: University Press of America, 1984)
• Henri Prunières, "Les singulières aventures de M. Dassoucy, musicien et poëte burlesque, " La Revue musicale, 1820 (1937-39)
• Henri Prunières, "Le Page de Dassoucy, Contribution à l’histoire des moeurs musicales au XVII^e siècle, " Feschrift für Guido Adler, Studien zur Musikgeschichte (Vienna, 1930, pp. 153-60
• Patricia M. Ranum, Portraits around Marc-Antoine Charpentier (Baltimore, 2004), "Dassoucy the Poet-Composer, " pp. 126-31; and "Molière, " 141-49
• Claude Alberge, Voyage de Molière en Languedoc (1647—1657) (Presses du Languedoc, 1988)

Отрывок, характеризующий Д’Ассуси, Шарль Куапо

– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].