Жабраилов, Эльмади Зайнайдиевич

Эльмади Зайнайдиевич Жабраилов
Личная информация
Гражданство	СССР СССР → Казахстан Казахстан
Клуб	«Динамо» (Алма-Ата)
Дата рождения	6 сентября 1965(1965-09-06) (58 лет)
Место рождения	Хасавюрт, Дагестанская АССР, РСФСР, СССР
Спортивная карьера	1982—1997
Тренеры	Загалав Абдулбеков; Лукман Жабраилов; Р. Жабраилов.
Рост	182 см
Вес	до 82 кг
Награды и медали Вольная борьба за СССР Чемпионат мира Золото Мартиньи 1989 до 82 кг Чемпионат Европы Бронза Анкара 1989 до 82 кг Серебро Познань 1990 до 82 кг Золото Штуттгарт 1991 до 82 кг за Объединённую команду Олимпийские игры Серебро Барселона 1992 до 82 кг за Россию Чемпионат СНГ Золото Москва 1992 до 82 кг за Казахстан Чемпионат мира Серебро Атланта 1995 до 82 кг Чемпионат Азии Золото Манила 1995 до 85 кг

Эльма́ди Зайнайди́евич Жабраи́лов (род. 6 сентября 1965, Хасавюрт, Дагестанская АССР, РСФСР, СССР) — советский и казахский борец вольного стиля, серебряный призёр олимпийских игр, чемпион мира и призёр чемпионата мира, чемпион и неоднократный призёр чемпионатов Европы, чемпион Азии, призёр Азиатских игр, чемпион Восточно-Азиатских игр, чемпион и призёр чемпионатов СССР, чемпион СНГ. Заслуженный мастер спорта СССР (1989).

Биография

Родился в Хасавюрте. Начал занимался борьбой только в 15 лет, тренируясь у старших братьев Руслана и Лукмана Жабраиловых. В 1983 году закончил школу № 17 Хасавюрта, позднее переехал в Махачкалу.

В 1983 году стал мастером спорта. В 1986 году в Праге, занял первое место на международном чемпионате общества «Динамо». Уже в 1989 году, выступив на чемпионате СССР, занял первое место. В том же году завоевал звание чемпиона мира, но на чемпионате Европы остался лишь третьим. В 1990 году стал вторым на чемпионате Европы и вторым на чемпионате СССР. В 1991 году вернул себе звание чемпиона СССР и наконец завоевал звание чемпиона Европы.

В 1992 году выступил на чемпионате СНГ по вольной борьбе, занял первое место и был включён в олимпийскую команду. На Летних Олимпийских играх 1992 года в Барселоне боролся в весовой категории до 82 килограммов. В его категории боролись 19 спортсменов, разделённые на две группы, в каждой из которой спортсмен выбывал после двух поражений. Оставшиеся лучшие 10 борцов (по пять из группы) разыгрывали между собой места с 1 по 10, с учётом тех баллов, которые были получены ими в предварительных схватках.

В схватках:

• в первом круге выиграл со счётом 7-0 у Атсуси Ито (Япония), получив 3 очка;
• во втором круге выиграл со счётом 2-1 у Ганса Гстёртнера (Германия), получив 3 очка;
• в третьем круге выиграл со счётом 8-7 у Йозефа Лохиня (Чехия), получив 3 очка;
• в четвёртом круге выиграл со счётом 1-0 у Ласло Дворяка (Венгрия), получив 3 очка;
• в пятом круге не участвовал

В финальной схватке встречался с Кевином Джексоном (США) и уступив 1 балл, проиграл 1-0, став серебряным призёром Олимпиады.

Сам борец описывает своё выступление на играх:

А так поначалу все удачно складывалось для меня в Испании. Я без проблем дошел до полуфинала, выиграл и его, но в этой схватке получил травму, и вопрос о моем участии в финале встал очень серьёзно. «Полетели» крестообразные связки, и врачи советовали завершить на этом турнир. Да и Руслан говорил, что не стоит продолжать: «У тебя основная борьба внизу, в ногах, ты не сможешь бороться». Но разве тогда я мог смириться с тем, что, выйдя в финал Олимпиады, откажусь от борьбы? На уколах, я все-таки вышел на схватку с американцем Кевином Джексоном. И борьбу тогда, на мой взгляд, я построил правильно: не стал активничать вначале, берёг силы, так как знал, что в ином случае при моей травме до конца просто не выдержу. На последней минуте я прошел американцу в ноги и посадил его на три точки, но судьи не дали мне балл. Реакция зала меня удивила. Зрители, недовольные решением арбитров, устроили настоящую «акцию протеста» откровенно антиамериканского содержания. Эта буря бушевала минут сорок. Борьбу, естественно, остановили, а когда продолжили, мой соперник провел аналогичный моему приём, и судьи тут же без промедления засчитали ему балл. Сами американцы после схватки подходили ко мне, утешали, признавая судейские просчёты. Король Испании сказал по этому поводу: «Мне стыдно, что такая несправедливость произошла в моей стране». Но все это для меня, откровенно говоря, послужило очень слабым утешением. Хотя дома меня встречали, как чемпиона: и в Москве, и в Махачкале, и в Грозном.

После олимпиады продолжал выступления за сборную Казахстана, и в 1994 году остался на чемпионате мира лишь одиннадцатым, но стал вторым на Азиатских играх. В 1995 году стал чемпионом Азии и серебряным призёром чемпионата мира.

Выступал на Олимпийских играх 1996 года в Атланте за сборную Казахстана.

В его категории боролся 21 спортсмен.

• в первом круге выиграл со счётом 4-1 у Магомеда Ибрагимова (Азербайджан), получив 4 технических балла;
• во втором круге боролся с собственным старшим братом Лукманом Жабраиловым, выступавшим за сборную Молдавии и выиграл со счётом 10-8, получив 10 технических баллов.
• в четвертьфинале выиграл со счётом 2-1 у Леса Гутчеса (США), получив 2 технических балла;
• в полуфинале проиграл со счётом 3-2 Янг Хьон Мо (Южная Корея) и на утешительную схватку с Магомедом Ибрагимовым не явился, занял 6 место.

В 1997 году стал чемпионом Восточно-Азиатских игр и вскоре оставил спортивную карьеру. Награждён золотым орденом Международной ассоциации любительской борьбы (1993).

Окончил Дагестанский государственный технический университет (1991). Избирался депутатом Госсовета Дагестана, был советником президента республики Дагестан.

С 2008 года возглавляет Федеральное ГУ «Минмелиоводхоз» по Республике Дагестан. Является председателем Региональной общественной организации «Общественный совет чеченцев Дагестана».

Выступления на чемпионатах СССР

• Чемпионат СССР по вольной борьбе 1989 года — 01 !;
• Чемпионат СССР по вольной борьбе 1990 года — 02 !;
• Чемпионат СССР по вольной борьбе 1991 года — 01 !;

Литература

• С-А. М. Аслаханов, Х. Х. Хизриев. Физическая культура и спорт Чечни: истоки и современность. — Москва: «Перо», 2015. — С. 141-142. — 240 с. — ISBN 978-500086-997-0.

Спорт   Чечня   Дагестан   Персоналии

Отрывок, характеризующий Жабраилов, Эльмади Зайнайдиевич

Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.