Женщины в саду

Клод Моне

Женщины в саду. 1866

Femmes au jardin

Холст, масло. 255 × 205 см

Музей Орсе, Париж

К:Картины 1866 года

«Женщины в саду» (фр. Femmes au jardin) — картина Клода Моне.

Выставленная на Парижском салоне 1866 года, картина Моне «Дама в зелёном» получила широкое признание несмотря на то, что она была написана во вполне традиционном стиле. На картине была изображена 19-летняя Камилла Донсье (фр. Camille Léonie Doncieux). В апреле Моне снял дом с садом возле железнодорожной станции Ville d’Avray в парижском предместье Севр (фр. Sèvres) и начал работать над крупномасштабной картиной с людьми на открытом воздухе — этим сюжетом Моне был давно увлечён. Камилла Донсье стала моделью для трёх женщин на создаваемой картине.

Полотно, над которым работал Моне, было настолько громоздким, что для написания верхней части художнику пришлось опускать его в яму с помощью лебёдки с блоком. Гюстав Курбе, посещавший Моне в то время, был поражён этой конструкцией. Моне писал листву только при ярком солнечном свете, чтобы наиболее точно передать игру света и тени. Моне не был очень заинтересован в изображении женских тел или передаче их настроения. Женщины на картине выглядят стилизованными, что ещё более подчёркивает тончайшие нюансы освещения. Маленькие пятнышки света покрывают две фигуры в левой части полотна. Резкие тени выделяются на одежде сидящей женщины, её лицо освещено только голубым отражением от платья. Контраст между освещёнными и затенёнными областями доведён до крайности.

Моне был вынужден покинуть дом в Севре в конце лета, спасаясь от кредиторов, и, по слухам, изрезал тогда около 200 своих картин. Однако даже повреждённые части около 50 картин были проданы за 30 франков каждая. Из-за финансовых проблем Моне не мог себе больше позволить покупать материалы для работы. Ему приходилось счищать краску со старых картин, чтобы снова использовать полотна. «Женщины в саду» остались нетронутыми, так как он намеревался их выставить на Салоне 1867 года, однако жюри не приняло картину.

К 1921 году Клод Моне стал известным художником и французское правительство пожелало купить «Женщин в саду». Моне получил за картину 200 тысяч франков.

Источники

• Ines Janet Engelmann. Impressionism: 50 Paintings You Should Know. — Munich, Berlin, London, New York: Prestel, 2007. — С. 30—31. — 144 с. — ISBN 978-3-7913-3843-9.

Отрывок, характеризующий Женщины в саду

– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?