Запасной дом Зимнего дворца

Здание
Запасной дом Зимнего дворца Дом Скляева
Страна	Россия
Город	Санкт-Петербург, Дворцовая набережная, 30
Автор проекта	Н. Ф. Беккер
Основатель	Феодосей Скляев
Дата основания	1720-е
Основные даты: перестройка 1878 г.
Статус	памятник архитектуры регионального значения
Состояние	Находится в ведении ФГБУК "Государственный Эрмитаж"

Запасной дом Зимнего дворца — особняк (а также дворец), построенный в конце XIX века зодчим Николаем Беккером на месте более старых построек XVIII века. Расположен в Санкт-Петербурге по адресам Дворцовая наб., 30 и Миллионная ул., 31. По Миллионной улице находится флигель запасного дома. Объект культурного наследия регионального значения

История

Дом Скляева

В 1710-е дом на участке, ныне занимаемом запасным домом Зимнего дворца был двухэтажным, имел высокое крыльцо и покатую крышу. Этим домом владел сподвижник Петра I, бомбардир Преображенского полка и корабельный мастер Феодосей Скляев. У последнего не было наследников, так что дом после смерти Скляева в 1728 году был передан в казну. Примечательно, что дом Скляева находился по правую руку от Зимнего дворца Петра.

Особняк Менгден и дальнейшие перестройки

В 1730-х Анна Иоанновна подарила дом и участок брату российского регента Эрнста Бирона Густаву Бирону. В 1740-е дом перестраивался предположительно архитектором Карло Джузеппе Трезини для Юлианы Менгден. В начале XIX века дом перешёл графине И. И. Воронцовой, которая стала инициатором очередной перестройки дома и возведения каменных флигелей во дворе. Один из них графиня сдавала дворцовой роте Преображенского полка. Воронцовы владели домом с флигелями около полувека, пока в 1860 году дворцовое ведомство не выкупило весь комплекс. Особняк стал запасным домом Зимнего дворца.

Перестройка 1878 года

В 1877—1878 годах под руководством архитектора Н. Ф. Беккера главное здание (по набережной) было перестроено для великого князя Алексея Александровича и приняло свой современный облик, флигель по Миллионной стал четырёхэтажным. В 1885 году Алексей Александрович обзавёлся дворцом на Мойке, и дом на Дворцовой набережной перешёл в руки графа Георгия Фёдоровича Менгдена. Переустройством здания под доходный дом (отделкой жилых и парадных помещений, а также перестройкой флигеля) занимался академик А. И. Тихобразов. В 1890-х доходный дом Менгдена отошёл в собственность ко двору, восстановив свой статус запасного дома Зимнего дворца.

В первые годы после Октябрьской революции в доме размещался Петроградский отдел Главного управления по делам музеев и охране памятников искусства, старины, народного быта и природы. В 1930-е дом заселили сотрудниками Академии наук, Эрмитажа, преподавателями ВУЗов.

Новейшее время

В настоящее время дом находится в ведении Государственного Эрмитажа. Ещё в 1988 году он был напрямую соединён с остальными зданиями Эрмитажа через Эрмитажный театр, во дворе которого архитектором В. П. Лукиным была создана новая галерея-переход на арке. К 2014 году планируется закончить реконструкцию здания с приспособлением под нужды музейного комплекса (отделы Эрмитажа размещались в бывших квартирах дома). Проектом предусмотрена замена перекрытий и усиление фундаментов. В сентябре 2012 года в соответствии с распоряжением КГИОП, здание включено в реестр объектов культурного наследия Петербурга как объект «Дом Ф.М. Скляева (особняк Г.Ф. Менгдена, Запасной дом Зимнего дворца)».

Известные жильцы

• Великий князь Алексей Александрович (с 1877 по 1885)
• Сергей Юльевич Витте (октябрь 1905 — апрель 1906; в квартире № 4)
• Евгений Викторович Тарле (1930—1935; также в квартире № 4)

Литература

• Агеев А. Н., Агеев С.А., Агеев Н. А. Между Большой Невой и Мойкой. Восточная часть территории от Фонтанки до Невского проспекта и Дворцового проезда. — Москва: ЗАО «Центрполиграф», 2005.
• Т. А. Соловьёва. Дворцовая набережная. — СПб.: Крига, 2005.

Отрывок, характеризующий Запасной дом Зимнего дворца

Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.