Захват Алжира (1516)

Захват Алжира в 1516 году — захват города Алжир братьями Барбаросса и организация ими собственного государства.

Предыстория

Чтобы воспрепятствовать постоянным нападениям алжирцев на испанские корабли, в 1514 году испанцы выстроили в заливе на прибрежном острове крепость, из которой полностью контролировали алжирскую гавань и угрожали движению судов. В 1516 году алжирский султан Селим ат-Тамин обратился за помощью к известному пирату Аруджу Барбароссе. Арудж давно мечтал о создании собственного государства, и охотно откликнулся на просьбу.

Захват Алжира

Мобилизовав флот из 60 галиотов под командованием своего брата Хайр-ад-Дина и армию численностью примерно в 6 тысяч человек, Арудж двинулся вдоль побережья из Туниса в Алжир. По пути он сделал остановку в Шершеле, где некий Кара-Хасан создал маленький султанат. Вместо того, чтобы вступать в союз с Кара-Хасаном, Арудж убил его, а его армию и флот включил в свои войска.

Прибыв в Алжир, Арудж в течение трёх недель вёл обстрел испанской крепости Пеньон-де-Алжир, но это ни к чему не привело. Тогда Арудж убил Селима и объявил себя новым султаном. Жители Алжира начали секретные переговоры с испанским гарнизоном с целью свергнуть нового султана, но Арудж, узнав о заговоре, захватил наиболее видных граждан в городской мечети после пятничной молитвы, после чего казнил главных заговорщиков у них на глазах.

Создание государства

Узнав о перевороте в Алжире, испанцы в мае 1517 года отправили против Аруджа армию в 10 тысяч человек, которых возглавил командующий военно-морскими силами Диего де Вера. Арудж напал на испанцев прямо во время их высадки и, не дав им перегруппироваться, перебил около 3 тысяч человек. Оставшиеся поспешно вернулись на корабли и уплыли, спасая свои жизни, но ближе к вечеру начался шторм, пригнавший многие суда к берегу, где поджидали люди Аруджа. Лишь малое количество испанцев вернулось домой.

Месяц спустя правитель Тенеса решил выступить против Аруджа. Арудж разбил его армию, захватил город и вновь провозгласил себя султаном. Через несколько месяцев Арудж стал властителем практически всего алжирского побережья, лишь в крепостях Оран, Бужа и Пеньон оставались испанские гарнизоны.

Итоги и последствия

Хотя в 1518 году в ходе боёв за Тлемсен испанцам и удалось убить Аруджа, но это не вернуло им Северной Африки. Трон Аруджа унаследовал его брат Хайр-ад-Дин, который преподнёс Алжир Селиму I в качестве новой провинции Османской империи, и далее правил и воевал от имени турецкого султана.

См. также

• Алжирские экспедиции

Источники

• Джон Норвич «Срединное море. История Средиземноморья», — Москва, АСТ, 2010. ISBN 978-5-17-052189-0

Отрывок, характеризующий Захват Алжира (1516)

– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.
– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.