Тунисская война

Тунисская война — предпринятая германо-римским императором Карлом V в 1535 году попытка закрепиться на северном побережье Африки.

Подготовка

Африканская экспедиция Габсбургов была спровоцирована действиями знаменитого пирата Хайр-ад-Дина Барбароссы, который закрепился на территории современного Туниса, откуда при содействии французской короны во время регулярных вылазок жёг и грабил города на побережье Италии.

Религиозный император Карл V, памятуя о достижениях своих предков — католических королей — в борьбе с «неверными», объявил «крестовый поход» против турок. Он собрал 30 тысяч солдат, заручился поддержкой генуэзского флота и нанял у мальтийских рыцарей крупнейший корабль того времени, каракку «Санта-Анна».

Габсбурги в Африке

Основным событием тунисской военной экспедиции была продолжительная и кровопролитная осада крепости Голетта, за взятием которой последовало почти поголовное истребление мусульманского населения. Местный хафсидский правитель был вынужден признать императора своим сюзереном, а в портовой Голетте расквартировался испанский гарнизон. Такое положение дел сохранялось до 1569 года, когда алжирский бей Улудж Али отвоевал у испанцев Тунис.

Уже через четыре года после победы при Лепанто дон Хуан Австрийский вновь вытеснил сарацинов из окрестностей Голетты. Он надеялся обратить эту часть Магриба в первое на севере Африке христианское королевство и, возложив на свою голову корону этой державы, начать реконкисту по образцу той, из которой в своё время родилась Португалия. Противодействие собственного единокровного брата — испанского короля Филиппа II — вынудило его оставить эти планы.

Конец африканской конкисте положила в 1574 году Османская империя. Султан направил к Тунису флот, которым командовали Улудж Али и Синан-паша. Они отрешили от власти покорную Габсбургам Хафсидскую династию. Хуан Австрийский отплыл на помощь испанскому гарнизону из Сицилии, но опоздал из за шторма. Под его командованием находился будущий писатель Сервантес, по сведениям которого пленённые в Голетте христиане закончили свою жизнь рабами на турецких галерах.

Итог

Планы завоевания Африки обернулись для испанской короны дорогостоящей неудачей. Одна только первоначальная экспедиция Карла V стоила не менее миллиона дукатов. Дальнейшие усилия по удержанию Голетты заставляли христианнейших монархов влезать в долги к Фуггерам и другим банковским домам. Год спустя после оставления Голетты испанская корона объявила о своём банкротстве, вследствие которого пошла на уступки восставшим нидерландцам.

Литература

• James D. Tracy. Emperor Charles V, Impresario of War. Cambridge University Press, 2002. ISBN 0-521-81431-6.
• Roger Crowley. Empires of the Sea: The Siege of Malta, the Battle of Lepanto, and the Contest for the Center of the World. Random House, 2009. ISBN 0-8129-7764-5.

Отрывок, характеризующий Тунисская война

Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.