Изабелла Орлеанская (1900—1983)

Изабелла Орлеанская фр. Isabelle d'Orléans<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Фотография принцессы Изабеллы 1930 года</td></tr>
принцесса Мюрат
12.07.1934 — 30.07.1948
(под именем Изабеллы Орлеанской)
графиня д’Аркур
12.09.1923 — 19.04.1930
(под именем Изабеллы Орлеанской)
Рождение:	27 ноября 1900(1900-11-27) Ле-Нувьон-ан-Тьераш, Франция
Смерть:	12 февраля 1983(1983-02-12) (82 года) Нёйи-сюр-Сен, Франция
Место погребения:	кладбище Монпарнас, Париж
Род:	Орлеанский дом → Аркуры → Мюраты
Отец:	Жан Орлеанский
Мать:	Изабелла Орлеанская
Супруг:	1. Бруно, граф д’Аркур (в 1923—1930) 2. Пьер Мюрат (в 1934—1948)
Дети:	1. Бернард (1925—1958) 2. Жилон (род. 1927) 3. Изабелла (1927—1993) 4. Моник (род. 1929)

Не путать с Изабеллой Орлеанской (1878—1961), её матерью

Изабе́лла Франсуа́за Еле́на Мари́я Орлеа́нская (фр. Isabelle Françoise Hélène Marie d’Orléans; 27 ноября 1900, Ле-Нувьон-ан-Тьераш, Франция — 12 февраля 1983, Нёйи-сюр-Сен, Франция) — французская принцесса из Орлеанского дома; дочь претендента на французский престол принца Жана, герцога де Гиз, и Изабеллы Орлеанской; в первом браке — графиня д’Аркур, во втором — принцесса Мюрат.

Биография

Принцесса Изабелла родилась 27 ноября 1900. Она первый ребёнок и дочь в семье принца Жана Орлеанского, герцога де Гиз, и его супруги и кузины принцессы Изабеллы Орлеанской. Все её бабушки и дедушки принадлежали к Орлеанской династии и были внуками свергнутого короля Луи Филиппа I, который правил во Франции до 1848 года. Отец Изабеллы был сыном принца Роберта, герцога Шартского, и принцессы Франсуазы Орлеанской. Мать — Изабелла Мария Лаура Мерседес Фердинанда Орлеанская — дочь претендента на французский престол Луи Филиппа, графа Парижского, и Марии Изабеллы Орлеанской, инфанты Испанской. Среди её предков были короли Испании, Португалии и Франции, императоры Бразилии. Родители Изабеллы носили титул Их Королевских Высочеств герцогов де Гиз. После старшей дочери появились ещё две: принцессы Франсуаза Изабелла Луиза Мария (1902—1953) и принцесса Анна Мария Елена (1906—1986) и единственный брат, принц Анри Робер Фернан Мари Луи Филипп (1908—1999), будущий претендент на французский престол.

В 1909 году они решили переехать в Марокко, где осели в портовом городе Лараш и приобрели большие угодья. Проживали под фамилией Орлиак, которую взяли у тамбурмажора Генриха Орлеанского, герцога Омальского. После переезда семья жила относильно спокойной, но в 1911 году началось восстание берберов, убивших десятки европейцев по всей стране. Герцоги де Гиз решили остаться в Лараше, но всегда были готовы покинуть город и, для обеспечения безопасности, держали дома оружие. В 1912 году Франция и Испанское королевство разделили протекторат над Марокко. Лараш стал частью испанского протектората, а город Маариф, где семья герцогов имела земли, отошло к французской стороне.

С установлением протектората семья стала жить более свободно. Дети вели свободный образ жизни, занимались озеленением владений, но получили очень строгое воспитание под руководством матери. Она сама лично преподавала им английский язык, знание которого получила во время ссылки в Великобританию. Также герцогиня владела немецким и итальянским языками. Дети научились говорить на испанском благодаря связям с местными испанскими переселенцами и немного по-арабски, через контакты с местными жителями. По указаниям матери, дети каждый день говорили на разных языках. Семья никогда не забывала о своих французских корнях. Каждое лето они отправлялись во Францию, где навещали бабушку, вдовствующую герцогиню Шартскую, в Виней-Сен-Фирмене, и вторую бабушку, вдовствующую герцогиню Парижскую в её замке Рандан. Иногда супруги де Гиз не брали с собой детей в Европу, когда посещали многочисленных родственников в разных её частях. В отсутствии родителей, Изабелла вместе с сёстрами и братом следили за плантациями и домом.

Герцогиня де Гиз вместе с детьми гостили в замке Рандан, когда 28 июля 1914 года началась Первая мировая война. Герцог Жан тогда остался в Лараше, куда семья немедленно выехала. Вернувшись в Марокко, они спешно покинула его, вернувшись обратно в Париж. Жан Орлеанский безуспешно пытался пойти на фронт, но президент Франции Раймон Пуанкаре лично отклонил прошение принца. Изабелла вместе с двумя сёстрами и матерью стали медсёстрами в Красном кресте, а замок Рандан был превращён в военный госпиталь.

Несколько месяцев спустя Изабелла Орлеанская вместе с детьми вернулись в Марокко, но на французскую зону протектората. В течение четырёх лет мать и дети ожидали возвращение Жана в Марокко. Из-за войны большинство прислуги сбежало, а семейная плантация пришла в запустение. Герцогиня вместе со старшими дочерьми, Франсуазой и Изабеллой, занимались земледелием, посадкой урожая и другими сельскохозяйственными работами. В конце войны герцог Жан вернулся домой, однако часто посещал Францию. Строительство их особняка в Лараше было к тому времени завершено и семья въехала в новый дом.

12 сентября 1923 года в Ле-Шене Изабелла первой из дочерей герцогов вышла замуж за французского графа Марию Эрви Жана Бернарда Бруно д’Аркур, представителя французской аристократической фамилии, сына графа Евгения д’Аркур и Арманды Пьерины де Бернис. Бруно был известным автогонщиком, имел связи с известной моделью Хелен Найс. Пара имела сына и трёх дочерей.

19 апреля 1930 года Бруно умер в Касабланке после аварии во время подготовки к Гран-при Марокко. Ему было 31 год. Через четыре года, 12 июля 1934, она вышла замуж во второй раз за принца Пьера Эжена Луи Мишеля Иоахима Наполеона Мюрата (1900—1948), сына 5-го принца Мюрата Иоахима, и Марии Сесилии Нэй де Ильшинжу. От брака детей не было. Он умер в 1948 году. Изабелла часто бывала в гостях у родителей в Марокко, Бельгии и Франции, особенно в период Второй мировой войны. Отец умер в 1940 году. В 1953 году в её парижском доме после длительной депрессии умерла младшая сестра принцесса Франсуаза, вдова принца Христофора Греческого. Сама принцесса Изабелла скончалась в 1983 году и похоронена на кладбище Монпарнас в Париже.

Дети

От брака с графом Марией Эрви Жаном Бернардом Бруно д’Аркур родилось четверо детей:

• граф Берна́рд Франсуа́ Ги́лберт Жан Мари́я д’Аркур (01.01.1925—04.09.1958) — был женат дважды: первым браком на Зинаи́де Раше́вской, детей не было; во-втором — на Жа́нне Мари́и Жакл́ин Ив́он, виконтессе де Конта́дес; от второго брака имел сына и дочь; умер в возрасте 33 лет в Лараше, Марокко;
• графиня Жило́н Жа́нна Арма́нде А́нна Мари́я д’Аркур (род. 01.01.1927) — вышла замуж за графа Анто́ния Пье́ра Мари́ю Фели́кса Дрё-Брезе, имели пятерых дочерей;
• графиня Изабе́лла Генрие́тта Кристи́на Габриэ́ла д’Аркур (01.01.1927—23.04.1993) — вышла замуж за французского принца Луи́ Мари́ю Ксаве́ра Иоахи́ма Мюра́та, имели четырёх сыновей и двух дочерей;
• графиня Мони́к Габриэ́ла Кароли́на Джулье́тта Мари́я д’Аркур (род. 07.01.1929) — вышла замуж за графа А́льфреда Жо́зефа Мари́ю Стефа́на Буле́ де ла Мёрт, трое дочерей;

Литература

• Georges Poisson. Les Orléans, une famille en quête d'un trône : [фр.]. — Paris : Perrin, 1999. — P. 339. — 406 p. — ISBN 9782262015831.</span>
• Михаил Греческий. Mémoires insolites : [фр.]. — Paris : Xo, 2004. — P. 16—50, 53, 58, 65—66. — 233 p. — ISBN 9782744185854.</span>
• Philippe de Montjouvent. Le Comte de Paris et sa descendance : [фр.]. — Paris : Éditions du Chaney, 1998. — P. 22—30. — 478 p. — ISBN 9782913211001.</span>

Ссылки

• [thepeerage.com/p11231.htm#i112310 Isabelle Françoise Hélène Marie d'Orléans, Princesse de France] (англ.). — Профиль на Thepeerage.com.

Предки Изабеллы Орлеанской

16. Луи-Филипп I (1773 — 1850) Король Франции, князь Андорры, герцог Орлеанский               8. Фердинанд Филипп Орлеанский (1810 — 1842) герцог Орлеанский                       17. Мария Амалия Неаполитанская (1782 — 1866)               4. Роберт Орлеанский (1840 — 1910) герцог Шартрский                             18. Фридрих Людвиг (1778 — 1819) наследный принц Мекленбург-Шверинский               9. Елена Мекленбург-Шверинская (1814 — 1858)                       19. Каролина Луиза Саксен-Веймар-Эйзенахская (1786 — 1816)               2. Жан Орлеанский (1874 — 1840) герцог де Гиз                                   20. Луи-Филипп I (1773 — 1850) Король Франции, князь Андорры, герцог Орлеанский               10. Франсуа Орлеанский (1818 — 1890) принц де Жуанвиль                       21. Мария Амалия Неаполитанская (1782 — 1866)               5. Франсуаза Орлеанская (1844 — 1925)                             22. Педру I (1798 — 1834) Император Бразилии и король Португалии               11. Франсиска Бразильская (1824 — 1898)                       23. Мария Леопольдина Австрийская (1797 — 1826)               1. Изабелла, принцесса Орлеанская, принцесса Мюрат, графиня Аркур                                         24. Луи-Филипп I (1773 — 1850) Король Франции, князь Андорры, герцог Орлеанский               12. Фердинанд Филипп Орлеанский (1810 — 1842) герцог Орлеанский                       25. Мария Амалия Неаполитанская (1782 — 1866)               6. Луи Филипп Орлеанский (1838 — 1894) граф Парижский                             26. Фридрих Людвиг (1778 — 1819) наследный принц Мекленбург-Шверинский               13. Елена Мекленбург-Шверинская (1814 — 1858)                       27. Каролина Луиза Саксен-Веймар-Эйзенахская (1786 — 1816)               3. Изабелла Орлеанская (1878 — 1961)                                   28. Луи-Филипп I (1773 — 1850) Король Франции, князь Андорры, герцог Орлеанский               14. Антуан Орлеанский (1824 — 1890) герцог де Монпансье                       29. Мария Амалия Неаполитанская (1782 — 1866)               7. Мария Изабелла Орлеанская (1846 — 1919)                             30. Фердинанд VII (1784 — 1833) Король Испании               15. Луиза Фернанда Испанская (1832 — 1897)                       31. Мария Кристина Бурбон-Сицилийская (1806 — 1878)             </center>

Франция   Персоналии

Отрывок, характеризующий Изабелла Орлеанская (1900—1983)

Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.