Изоритмия

Изоритми́я (нем. Isorhythmie) — техника композиции в европейской многоголосной музыке XIV—XV веков, выражающаяся в остинатном проведении ритмической формулы, независимо от звуковысотной линии.

Краткая характеристика

Термин введён в 1904 г. Фридрихом Людвигом. Повторяемая (как правило, в теноре) ритмическая фигура называется тáлья (от позднелат. talea — «отрезок»), повторяемая мелодия — кóлор (позднелат. значение слова color — «орнаментальное повторение»). Виды соотношений тальи и колора разнообразны. Наиболее типичен случай, когда на одно проведение колора приходится 3-4 тальи. В более сложных случаях синхронизации (2 колора на 3 тальи, 3 колора на 4 тальи) смысл комбинационной игры (автономного) ритма и (автономной) мелодии в том, что длительности тальи при возобновлении всякий раз приходятся на разные высóты. «Изоритмическими» также называются сочинения, в которых повторяются только ритмические модели (повтора мелодических моделей нет), при этом границы ритмической остинатной формулы не совпадают с границами мелодических фраз.

В истории науки первым, кто кратко описал технику изоритмии и употребил основные термины, был Иоанн де Мурис (или ученик его школы), в трактате «Libellus cantus mensurabilis» («Книжечка о мензуральной музыке», ок. 1340). Первые яркие художественные образцы изоритмии находятся в (12 из 15) мотетах Филиппа де Витри. В творчестве Гильома де Машо изоритмия достигла вершины развития — она применяется в частях Kyrie, Sanctus, Agnus, Ite мессы «Нотр-Дам», в гокете «Давид», даже в песенных жанрах (панизоритмия в балладе «S’Amours ne fait par»). В большинстве мотетов Машо изоритмия имеет формообразующее значение.

Исключительное разнообразие в «изоритмической форме» (термин М. А. Сапонова) достигается изысканными приёмами ритмического и мелодического варьирования, в том числе типичны ритмическое уменьшение тальи (диминуция) к концу сочинения, обычно достигаемое путём смена мензуры и темпуса (см. Мензуральная нотация). У И. Чиконии, Дж. Данстейбла, Г. Дюфаи и во многих безымянных сочинениях изоритмия отмечается преимущественно в мотетах (как в анонимном политекстовом мотете конца XIV века в честь великих музыкантов «Sub Arturo plebs vallata / Fons citharizancium»).

В пьесах французской рукописи Ivrea (Bibl. Capitolare, 115) 2-й половины XIV века, у Машо (в мотете № 13) и французских композиторов периода Ars subtilior («A virtutis/Ergo beata/Benedicta filia» Жана Сезари́) встречается так называемая тотальная изоритмия, когда все голоса многоголосного целого имеют свои тальи (В. Апель назвал этот вид техники «пан-изоритмией»).

Изоритмия как один из принципов композиционной обработки cantus firmus встречается в XVI веке (например, в мотетах Жоскена Депре и А. Вилларта). Изоритмия как техника композиции изредка встречается в музыкальных сочинениях XX века, например, у Арво Пярта.

Другие значения термина

Некоторые англоязычные авторы понимают «изоритм» (англ. isorhythm) как синоним ритмического остинато. В этом значении в энциклопедии Британника термин «изоритм» употребляется по отношению к песням участников культов пейота в Северной Америке.

Литература

• Ludwig F. Die 50 Beispiele Coussemaker's aus der Handschrift von Montpellier // Sammelbände der internationalen musikforschenden Gesellschaft, Jg.V (1903–4).
• Dammann R. Spätformen der isorhythmischen Motette im 16. Jahrhundert // Archiv für Musikwissenschaft, Jg. 10 (1953).
• Apel W. Remarks about the isorhythmic motet // L'Ars Nova: Les Colloques de Wégimont II, 1955. Paris, 1959.
• Сапонов М.А. Мензуральная ритмика и её апогей в творчестве Гильома де Машо // Проблемы музыкального ритма. Москва, 1978.
• Apel W. Die Notation der polyphonen Musik. Leipzig, 1981.
• Сухомлин И. Техника изоритмии: теория, история // Проблемы теории зап.-евр. музыки (XII—XVII вв.). Москва, 1983.
• Leech-Wilkinson D. Compositional Techniques in the Four-Part Isorythmic Motets of Philippe de Vitry and His Contemporaries. 2 vols. New York and London, 1989.
• Lütteken L. Guillaume Dufay und die isorhythmische Motette. Hamburg, 1993.
• Ars practica mensurabilis cantus <…> ed. Ch. Berktold // Veröffentlichungen der Musikhistorischen Kommission. Bd 14. München, 1999.
• [library.ebonline.com/levels/adults/article/42966 Isorhythm] (англ.). Британская энциклопедия. Проверено 21 июля 2016.  (требуется подписка)

Отрывок, характеризующий Изоритмия

С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.