Иллитиды

Иллитиды (англ. illithids) — вымышленные существа сеттинга Забытые Королевства. Раса была создана для ролевой игры Dungeons & Dragons в качестве «монстров». Относятся к классу существ Mind Flayers, созданному Гэри Гайгэкс под впечатлением от обложки книги Говарда Лавкрафта с изображением Ктулху. Первое упоминание в газете компании TSR Games «The Strategic Review» № 1 (весна 1975 г.).

Иллитиды — существа, похожие на моллюсков с телами людей, обладающие способностями к гипнозу и телепатии. Они обитают в тоннелях Подземья (англ. Underdark). Они имеют некоторое сходство с божеством Ктулху из рассказов Говарда Лавкрафта.

Биология

Внешне иллитиды выглядят как худощавые, гибкие гуманоиды с кожей пурпурного цвета и головами в виде кальмаров. Рот иллитида окружают четыре длинных щупальца. Проницатели обладают способностью видеть в инфракрасном спектре, но лишь на расстоянии 60 футов. Иллитиды питаются мозгами исключительно людей или эльфов, высасывая их при помощи своих щупалец.

Проницателями разума иллитидов прозвали за их природные способности к гипнозу. Одной из самых мощных способностей иллитида является псионический залп, при котором проницатель полностью подавляет волю жертвы. Представители этой расы могут также общаться телепатически.

Размножение

Проницатели — гермафродиты, размножающиеся личинками. Эти личинки, выглядящие как головы-кальмары с четырьмя щупальцами, обитают в бассейне Верховного Мозга. Выжившим в борьбе с прочими головастикам предоставляется тело: как правило, человека или эльфа. Личинка, надевшись на голову жертвы, сращивается с её телом и поглощает мозг, вызывая постепенную мутацию в полноценного иллитида. Этот процесс, известный как цереброморфизм, в случае неудачи как правило убивает и паразита, и жертву.

Упоминались случаи неполного превращения в результате цереброморфизма: иллитиды, сохранившие разум человека или наоборот, люди, получившие разум иллитида при прежней внешности. Из-за этого иллитиды с подозрением относятся к своим сородичам, проявляющим хоть какое-либо сходство с человеческим поведением. Если такого мутанта удаётся выявить, его уничтожают немедленно.

Среди проницателей существует легенда о неком Противнике, внедрившемся в их ряды и организующем саботаж их планов. В одном из модулей Dungeons & Dragons упоминается, что этим Противником был человеческий маг по имени Стром Вэйкман, который позволил превратить себя в иллитида, предварительно приняв противоядие по собственному рецепту. В результате, став иллитидом, он сохранил прежний разум и стал шпионом среди них, расстраивая их планы.

Общество

Иллитиды обитают в пещерных городах глубоко в Подземье под Фэйруном. Их общество управляется Центральным Мозгом — огромным мозгом-маткой иллитидов, находящимся в центре каждого их города. Если иллитид умирает, его мозг отдают Центральному Мозгу, чтобы тот поглотил его и сохранил внутри себя всю память покойного. В случае гибели Главного Мозга его проницатели теряют значительную часть своих способностей. Иллитиды поклоняются Мозгам почти как богам.

В городах иллитидов много рабов из подземных рас или тех представителей наземных, кого им удалось поймать в тоннелях Подземья и подавить их волю. Рабы находятся под постоянным гипнозом проницателей. Они строят тоннели и залы, выращивают рофов (подземный скот), ухаживают за Центральным Мозгом и дерутся на гладиаторских боях, увеселяя своих хозяев. При этом рабы получают удовольствие от исполнения желаний иллитидов и чувствуют печаль и даже боль при неудачах.

Иллитиды враждебны почти всем расам Поверхности, вызывая у них страх и природное отвращение. Однако они иногда заключают союзы с дроу, могущественным народом тёмных эльфов, и даже служат в их городах, используя свои псионические способности. Иллитид Яраскрик входил в шайку знаменитого наёмника Джарлаксла.

Проницатели — раса, зародившаяся далеко за пределами Абер-Торила, на Внешних Планах, и попавшая в Королевства через спеллджамминг. Благодаря этому их нередко можно встретить на других планах бытия. В древности иллитиды правили целыми мирами, населёнными рабами с подавленным разумом, но восстание рас гитьянки и гитзерай низвергло власть проницателей, вынудив их остатки бежать во вселенную Забытых Королевств. Сами иллитиды верят, будто изначально они прибыли из далёкого будущего, где они являются венцом эволюции.

Разновидности

Иллитиды могут существовать в виде разнообразных мутантов, вступая в симбиоз с различными существами или создавая их искусственно.

Улитарид — высшая разновидность иллитида. Улитариды, составляющие всего одну сотую от иллитидов, обладают шестью щупальцами и намного более мощными псионическими способностями. Они появляются из таких же личинок, как и простые проницатели, совершенно случайным образом.

Неотелид — переразвитая личинка, не получившая своего тела, например в случае гибели города и бегства его жителей. Такое существо может развиться до крупных размеров и самостоятельно передвигаться по тоннелям. Возможно, такой была изначальная форма иллитидов до начала паразитирования на других расах.

Алхун — иллитид-лич, обладающий могущественной магией. Они бывают враждебны к другим иллитидам, не желая сливаться в единый разум с их обществом и Центральным Мозгом. Всегда является изгнанником, поскольку изучает тайную магию, а не псионику, и из-за этого Мозг не может поглотить его способности после смерти.

Иллитид-вампир. Происхождение этих уникальных восставших из мёртвых иллитидов неясно (скорее всего, аналогично таковому для восставших из мёртвых других рас). Всё, что известно об этих существах — это то, что они не способны дать потомство, нуждаются в свежих мозгах и свежей крови для поддержания своей жизни, более злобны, чем обычный иллитид, и не особенно разумны.

Мозговой голем — переразвитый мозг Иллитида, потерявший оболочку вследствие механического или магического воздействия. Создаётся в некоторых общинах Иллитидов из-за нехватки рабов. В многих источниках упоминается как Аникус Коянкотиус. Внешне уродливый, похожий на механические существа, переразвитый мозг с механическими щупальцами вместо конечностей, передвигающийся, как улитка, и истекающий зловонной слизью. Мозговые големы не имеют телепатических способностей и предназначены лишь для выполнения несложной примитивной работы.

Лицензия

Право использования принадлежит Wizards of the Coast, полученное после поглощения ими TSR Games.

System Reference Document (SRD) — название материалов, публикуемых Wizards of the Coast под Open Game License (OGL). Публикуются материалы по 3-ей и 4-ой редакции D&D. В разговорах ролевиков обычно обозначает набор бесплатно доступных материалов по системе D&D 3-ей редакции.

В данные бесплатные материалы не вошли существа: beholder, gauth, carrion crawler, displacer beast, githyanki, githzerai, kuo-toa, mind flayer, slaad, umber hulk, yuan-ti.

Ссылки

• [www.lki.ru/text.php?id=2130 Иллитиды] — Лучшие компьютерные игры
• Иллитид — Планарная энциклопедия
• Иллитид — RPG
• SRD - [ru.rpg.wikia.com/wiki/System_Reference_Document System Reference Document], [www.d20srd.org/index.htm оф.сайт d20 SRD (англ.)]

Отрывок, характеризующий Иллитиды

Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.