Имшенецкий, Василий Григорьевич

Василий Григорьевич Имшенецкий
Дата рождения:	4 (16) января 1832(1832-01-16)
Место рождения:	Ижевский оружейный завод, Сарапульский уезд, Вятская губерния, Российская империя
Дата смерти:	24 мая (5 июня) 1892(1892-06-05) (60 лет)
Место смерти:	Москва, Российская империя
Страна:	Российская империя
Научная сфера:	математика, механика
Альма-матер:	Казанский университет

Васи́лий Григо́рьевич Имшене́цкий (4 (16) апреля 1832, Ижевский оружейный завод — 24 мая (5 июня) 1892, Москва) — русский математик и механик.

Биография

Мать — Марья Михайловна Радина, отец — Григорий Васильевич Имшенецкий — лекарь Ижевского завода.

Род Имшенецких — черниговских дворян духовного звания — упоминается в исторических источниках со времён гетмана Мазепы. Г. В. Имшенецкий родился в с. Киреевка Сосницкого уезда Черниговской губернии в 1794 г., в семье сельского священника. В 1819 году выпускник Медико-хирургической академии Г. В. Имшенецкий был определён на вакансию уездного врача Елабужского уезда Вятской губернии; в 1821 — получил должность штаб-лекаря и был переведён в штат Ижевского оружейного завода. За усердную службу награждён орденом Св. Анны 3-й степени и орденом Св. Владимира 4-й степени, знаком отличия беспорочной службы за XX лет (имеет чин надворного советника и бриллиантовый перстень за отличную службу по Военно-Медицинскому ведомству).

Когда семья Имшенецких переехала в Казань, отец определил детей в гимназию, после окончания которой (1848), Василий, с гимназических лет увлекавшийся математикой, поступил в университет на физико-математический факультет, где слушал лекции А. Ф. Попова, П. И. Котельникова и И. А. Больцани.

Василий Имшенецкий закончил университет в 1853 г. со степенью кандидата и с золотой медалью, и был оставлен для приготовления к профессорскому званию. До 1860 г. он работал школьным учителем (это предусмотрено правилами обучения в университете за казённый счет). Сначала, с 3 февраля 1854 г. — в Нижегородском Александровском дворянском институте, а затем — в 1-й казанской гимназии — преподавателем математики, библиотекарем и комнатным надзирателем, с 1859 г. — ещё и преподавателем математики Казанского Родионовского Института благородных девиц. Всё это время Имшенецкий продолжал заниматься научными изысканиями; его статьи о гиперболических функциях и о трилинейных координатах («Известия Казанского университета») вскоре обратили внимание профессоров на молодого учёного.

С 24 ноября 1860 г. Имшенецкому поручено было преподавание математики в Казанском университете; а в августе 1862 года Управляющим Министерством Народного просвещения Имшенецкому было предложено отправиться за границу для приготовления себя к преподаванию чистой математики и совершенствования своих знаний. В Париже Имшенецкий слушал лекции Г. Ламе, Ж. Бертрана, М. Шаля, Ж. Лиувилля, Ж. Дюамеля, Ж. Серре.

В Казань стажёр возвратился с готовой магистерской диссертацией, защитился и получил место доцента чистой математики. В магистерской диссертации «Об интегрировании уравнений с частными производными первого порядка» (1865 г.) Имшенецкий развивает метод Якоби интегрирования дифференциальных уравнений в частных производных первого порядка.

В 1868 г. он защитил докторскую диссертацию и был избран экстраординарным профессором (это предоставило ему возможность читать новые курсы математики, которые включали результаты собственных исследований); в том же году Советом Императорского Казанского университета утверждён в степени доктора чистой математики. С 1868 г. Имшенецкий — действительный член Общества естествоиспытателей при Императорском Казанском университете, тогда же получает чин статского советника по классу занимаемой должности; является членом комиссии для ознакомления с ходом преподавания математики и физики в Казанских гимназиях.

В докторской диссертации «Исследование способов интегрирования уравнений с частными производными второго порядка функций двух независимых переменных» Имшенецкий излагал и совершенствовал метод Монжа — Ампера решения уравнений в частных производных второго порядка. Обе диссертации Имшенецкого сыграли важную роль в развитии теории дифференциальных уравнений в частных производных 1-го и 2-го порядков. Кроме того, они использовались при изучении предмета студентами и преподавателями университетов. Диссертации были переизданы в 1916 г. Московским математическим обществом и рекомендованы в качестве учебных пособий; переведены на французский язык в 1869 и 1872 гг. Докторская диссертация была переведена на немецкий язык (1892 г.).

В 1873 г. В. Г. Имшенецкий выехал в Харьков, где почти 8 лет преподавал в Харьковском университете и стал профессором. В декабре 1881 г. по представлению П. Л. Чебышёва, В. Я. Буняковского и А. Н. Савича Имшенецкий был избран академиком и переехал в Петербург, где его основным местом работы до конца жизни была ИСПАН (Императорская Санкт-Петербургская Академия наук). Одновременно преподавал в Технологическом институте и на Женских высших курсах.

В мае 1892 г. В. Г. Имшенецкий становится профессором Санкт-Петербургского технологического института по кафедре аналитической механики, но умер, не вступив в эту должность.

В научном сообществе в это время обострилась конфронтации двух математических школ — Московской школы и (значительно более известной тогда в Европе) Петербургской школой П. Л. Чебышёва. Основанием для этой конфронтации стали, прежде всего, идейные разногласия, определившие до известной степени математическую ориентацию обеих школ: позитивизм, либеральный демократизм и антимонархизм петербургских математиков, с одной стороны; воинствующий антипозитивизм, увлечённость идеалистической и даже религиозной философией, православные настроения и монархизм москвичей, с другой. Противостояние наложило свой отпечаток на жизнь всего российского математического сообщества вплоть до 30-х гг. XX в. Иногда оно выливалось в открытые столкновения, как это случилось, в баталиях по поводу работ 1887—1891 гг. академика В. Г. Имшенецкого. К этому времени обострилась резкая критика его работ, начатая А. А. Марковым и продолженная К. А. Поссе. Последний обратился с письмом к Московскому математическому обществу: к нему присоединились А. Н. Коркин и Д. К. Бобылёв.

19 мая 1892 г. Имшенецкий выступил на заседании Московского математического общества, а в ночь на 24 мая скоропостижно скончался от паралича сердца. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Литература

• Андреев К. А. Жизнь и научная деятельность Василия Григорьевича Имшенецкого. — М., 1896.

Ссылки

• Имшенецкий Василий Григорьевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50572.ln-ru Профиль Василия Григорьевича Имшенецкого] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Имшенецкий, Василий Григорьевич

Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.


Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.