Муханов, Ипат Калинович
| Ипат Калинович Муханов | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Звание | |
| Сражения/войны | |
Ипат Калинович Муханов (1677—1729) — контр-адмирал, один из сподвижников Петра I.
Содержание
Биография
Родился 31 марта 1677 года[1] в дворянской семье Мухановых, чей дом стоял в Армянском переулке напротив дома боярина Матвеева, где часто бывал царевич Петр Алексеевич. Ипат Муханов принимал участие в потехах юного государя, был одним из его денщиков.
Из солдат Преображенского полка Муханов в 1697 году был отправлен в Голландию в составе волонтёрского посольства для изучения морского дела. По прибытии в Амстердам, был определен на иностранный корабль матросом. В качестве морского офицера участвовал во многих морских сражениях Северной войны. В 1705 году был взят в плен шведами, а по возвращении в Россию два года спустя был произведен в подпоручики (23.11.1707).
В 1709 году, в чине поручика, Ипат Калинович, командуя двумя бригантинами, возил царя на Миус во время осмотра Азовского моря. После Полтавского боя участвовал в выборгском походе и от Выборга лично государем был послан с письмом к осаждавшему Ригу фельдмаршалу Шереметеву. При бракосочетании Петра Алексеевича с Екатериной (19.02.1712) Ипат Калинович исполнял обязанности шафера.
После Гангутского боя, будучи командиром шнявы «Принцесса», конвоировал пленные шведские суда от Гангута до Выборга, а в сентябре того же 1714 года был послан следить за движением шведов в Финском заливе. Произведенный в капитан-поручики 29 января 1715 года, Муханов имел секретное поручение при поездке в Данциг, после чего вместе с царем побывал в Копенгагене.
В 1718 году Муханов был назначен командиром корабля «Арондель». 17 января 1719 года произведен в капитаны 3-го ранга и в этом же году, командуя «Аронделем», находился в авангарде русской эскадры при встрече с английским флотом, вошедшим в Балтийское море. В 1721 году, плавая с флотом у Красной горки, командовал кораблем «Астрахань». 22 октября 1721 года произведен в капитаны 1-го ранга.
В конце 1723 года Муханов всё ещё находился на военной службе в Санкт-Петербурге и был назначен начальником Навигацкой школы в Сухаревой башне. Уволен со службы 31 мая 1726 года в чине контр-адмирала по личному прошению, связанному с болезнью. Умер 22 мая 1729 года и был похоронен, как и многие другие моряки того времени, в Златоустовском монастыре.
Семья
Первая жена Муханова, Ирина Васильевна, урождённая Нестерова, была вдовой стольника Никиты Алексеевича Полянского, убитого в сражении в 1708 году. Детей в этом браке не было.
Во второй брак в 1714 году Муханов вступил с княжной Марьей Ивановной Шаховской (1695—1724), сестрой князя А. И. Шаховского[2], который впоследствии был правителем Малороссии. В браке родились дочь и два сына.
Рязанский губернатор Алексей Муханов (1766-1815) приходился ему внуком, а декабрист П. А. Муханов (1799-1854) — правнуком.
Напишите отзыв о статье "Муханов, Ипат Калинович"
Примечания
Источник
- [www.mukhanov.ru/ryazhsk.htm История дворянского рода Мухановых]
Отрывок, характеризующий Муханов, Ипат Калинович
– Ах запропала… да ежова голова…– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
