Армянский переулок (Москва)
Поделись знанием:
Координаты: 55°45′35″ с. ш. 37°38′12″ в. д. / 55.75972° с. ш. 37.63667° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.75972&mlon=37.63667&zoom=17 (O)] (Я)Армянский переулок (Москва)Армянский переулок (Москва)
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
| Армянский переулок Москва | |
 дом фельдмаршала Румянцева-Задунайского (XVIII—XIX век, полностью перестроен к 1886 году) на углу Армянского переулка (справа) и Маросейки (слева) | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Протяжённость |
420 м |
| Ближайшие станции метро | |
| Прежние названия |
Артамонов переулок, Никольский переулок, Столповский переулок |
| Почтовый индекс |
101000 |
| [www.openstreetmap.org/?lat=55.759679&lon=37.636697&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/?text=Россия,%20Москва,%20Армянский%20переулок&sll=37.636697,55.759679&sspn=0.032933,0.01238 на Яндекс.Картах] | |
| [maps.google.com/maps?ll=55.75972,37.63667&q=55.75972,37.63667&spn=0.03,0.03&t=k&hl=ru на Картах Google] | |
Армя́нский переу́лок (название с конца XVIII века, ранее также Артамонов переулок, Никольский переулок, Столповский переулок[1]) — переулок в Басманном районе Центрального административного округа города Москвы. Проходит между Маросейкой и Кривоколенным переулком, нумерация домов — от Кривоколенного переулка. К Армянскому переулку примыкает с нечётной стороны Сверчков переулок, с чётной — Малый Златоустинский переулок.
Содержание
Происхождение названия
- Армянский переулок — по армянской диаспоре, существовавшей здесь с конца XVI века. Центром общины была купеческая семья Лазаревых, обосновавшаяся в переулке в середине XVIII века (см. Лазаревский институт)
- Артамонов переулок — по имени землевладельца, боярина Артамона Матвеева, в усадьбе которого часто бывал юный царевич Пётр Алексеевич. На другой стороне в конце XVII века находилась усадьба Мухановых.
- Никольский и Столповский переулок — по церкви Николая Чудотворца в Столпах, снесённой в 1938 году.
История
Строения Армянского переулка сохранились во время страшного пожара 1812 года во многом благодаря слаженным действиям формирующейся армянской диаспоры, так, в книге о Фёдоре Тютчеве, а судьба поэта была неразрывно связана с Армянским переулком и его обитателями, литературный критик Вадим Кожинов, ссылаясь на «Материалы для истории Лазаревского института», пишет о том, что «некоторые пребывающие в Москве армяне» имели возможность предстать перед оккупантами в качестве иноземцев, оберегающих своё особенное достояние», цитируя «усердие и бдительность некоторых пребывающих в Москве тогда армян и еще соседей (по-видимому, и тютчевских людей, остававшихся в доме. — В. К.) отвратили бедствия пожара, и тем единственно спасена была эта часть древней столицы»[2].
Примечательные здания и сооружения
Всего: 22 дома[3]; наибольший номер дома — 15.
По нечётной стороне
- № 1/8 — доходный дом (1905, архитектор П. К. Микини, совместно с В. А. Властовым и В. К. Микини)
- № 3/5
- стр. 1 — палаты Протопоповых (Милославских), конец XVII — начало XVIII века. В здании находится музей «Огни Москвы».
- стр. ?,
памятник архитектуры (региональный) — богадельня Армянской церкви Воздвижения Креста (1842, архитектор В. А. Балашов). - стр. 4 — Московский Касперовский (Каспаровский) приют для бедных армян. Ныне — Психоневрологический диспансер № 15.
- стр. 9, памятник архитектуры (утраченный) — на этом месте находилась армянская Крестовоздвиженская церковь, построенная в 1781—1782 годах на средства И. Л. Лазарева; снесена в 1930-х годах.
- № 7 — доходный дом (1899, архитектор А. В. Иванов). В доме жил архитектор И. И. Бони.
- № 9 — дом Константинова («Дом печатника») (1874, архитектор А. Е. Вебер).
- № 11/2, памятник архитектуры (федеральный) — главный дом усадьбы Гагариных-Тютчевых. В основе здания палаты предположительно конца XVI — начала XVII века, которыми во 2-й половине XVII века владел боярин Иван Милославский. Князь Гагарин, купивший усадьбу в 1790 году, заказал её перестройку архитектору Казакову: дом в классическом стиле был расширен пристройками, добавился третий этаж, при этом палаты, ставшие его основой, практически не подверглись переделке.
- В 1810 году усадьбу приобрели Тютчевы. До 1822 года здесь вместе с родителями жил будущий поэт Ф. И. Тютчев. Здесь бывали его родственники, будущие декабристы Д. И. Завалишин и И. Д. Якушкин. В 1831 году Тютчевы продали усадьбу Московскому попечительству о бедных, которое разместило здесь богадельню. После революции «Дом призрения Горихвостова» был упразднён, после чего здание занимали различные учреждения. Все эти годы дом не перестраивался и сохранился почти в том же виде, который придал ему Казаков.
- стр.? — флигель усадьбы Гагариных-Тютчевых, XIX век.
- стр.? — доходный дом богадельни Горихвостова (1911, архитектор Л. В. Стеженский), прототип дома Старсобеса из романа «12 стульев». Ныне — офис J'son & Partners.
- № 13 — городская усадьба XVIII—XIX веков. Дом матери Ф. И. Тютчева. Ограда на углу Сверчкова переулка приписывается М. Ф. Казакову
- № 13/1/6, стр. 2, памятник архитектуры (федеральный) — жилой дом (в основе флигель городской усадьбы, конец XVIII в. — XIX в.; 1871, архитектор В. В. Барков).
По чётной стороне
- № 2, 2/6 — Лазаревский институт восточных языков. Главный дом построен в 1816—1823 годах, обелиск в память Лазаревых — 1850, рекреационный и гимназический залы, библиотека и больница — 1890, архитектор А. Ф. Мейснер. В дом встроены палаты Салтыковых (1670—1680-е). Здание занимает посольство Армении в России.
- № 2 (во дворе) — больничный и библиотечный корпуса Лазаревского института (ок. 1905, архитектор А. Т. Аладжалов).
- № 4 — школьное здание (1930-е, архитектор К. И. Джус-Даниленко). 17 мая 2015 года в рамках проекта «Последний адрес» здесь была установлена табличка в память о репрессированном научном сотруднике В. Н. Левтонове.
- № 6/17 (фасад по Маросейке) — дом П. А. Румянцева-Задунайского, XVIII—XIX век, приписывается М. Ф. Казакову. Перестраивался в 1880-х годах. В настоящее время здание занимает посольство Белоруссии в России,
Напишите отзыв о статье "Армянский переулок (Москва)"
Примечания
- ↑ Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
- ↑ Вадим Кожинов Тютчев. — М.: «Молодая гвардия», 1988. — 15 0000 экз.
- ↑ [maps.yandex.ru/map.xml?mapID=100&slices=1&mapX=8683&mapY=10336&descx=8683&descy=10336&scale=10 Армянский переулок, 22 дома.]
Литература
- В. Сорокин, «Переулки между улицами Мясницкой и Покровкой», «Наука и жизнь», № 3, 6, 9, 2004
- Амирханян А. Т. Армянский переулок, 2. — М.: Московский рабочий, 1989. — 62 с. — (Биография московского дома). — 60 000 экз.
- Чагин Г. В. Армянский переулок, 11. — М.: Московский рабочий, 1990. — 74 с. — (Биография московского дома). — ISBN 5—239—00767—5.
Ссылки
- [www.genocide.ru/lib/bhelp/i/i-84-lazarev.html Из истории Лазаревского института]
- [maps.yandex.ru Карты Яндекс] — [maps.yandex.ru/?text=%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%2C%20%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B2%D0%B0%2C%20%D0%90%D1%80%D0%BC%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%83%D0%BB%D0%BE%D0%BA&sll=37.636697%2C55.759679&sspn=0.043909%2C0.018569&vrb=1&ll=37.636697%2C55.759679&spn=0.118361%2C0.034459&z=14&l=map Армянский переулок]
- [maps.google.com Google Maps] — [maps.google.com/maps?f=q&source=s_q&hl=en&geocode=&q=%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F,+%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B2%D0%B0,+%D0%90%D1%80%D0%BC%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9+%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%83%D0%BB%D0%BE%D0%BA&sll=55.812568,37.719712&sspn=0.016735,0.055747&ie=UTF8&hq=&hnear=Armyanskiy+pereulok,+Basmannyy,+gorod+Moskva,+administrativnyy+okrug+Tsentral%27nyy,+Russian+Federation&t=h&z=16 Армянский переулок]
- [wikimapia.org/ WikiMapia] — [wikimapia.org/#lat=55.7595531&lon=37.6369286&z=17&l=1&m=b&search=%D0%90%D1%80%D0%BC%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%83%D0%BB%D0%BE%D0%BA Армянский переулок]
- [archive.is/20130417070247/www.mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=00710 Общемосковский классификатор улиц Москвы ОМК УМ: Армянский переулок]
- Армянский переулок // Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
- [www.mom.ru/Yp/Chm/A/Armyansky_pereulok205_120.htm Армянский переулок: учреждения и организации.]
- [sosedi-online.ru/place?search_name=&search_loc=%E0%F0%EC%FF%ED%F1%EA%E8%E9+%EF%E5%F0%E5%F3%EB%EE%EA¢er=55.759682%2C37.6367008&zoom=13#search_loc:%D0%B0%D1%80%D0%BC%D1%8F%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%83%D0%BB%D0%BE%D0%BA/zoom:15/bounds:55.755375%2C37.626414%2C55.76262%2C37.641606/center:55.758998%2C37.63401/order:bestplace/tag:%D0%9B%D1%8E%D0%B1%D0%B0%D1%8F Интересные места в районе Армянского переулка]
Отрывок, характеризующий Армянский переулок (Москва)
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
