И свет во тьме светит
| И свет во тьме светит | |
| Il sole anche di notte | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Джулиан Сэндз |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
112 мин |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«И свет во тьме светит» (также известны названия «Ночное солнце», «Отшельник», «Солнце светит даже ночью»; итал. Il sole anche di notte) — фильм братьев Паоло и Витторио Тавиани 1990 года, поставленный по повести Л. Н. Толстого «Отец Сергий». Создателями картины действие перенесено из России в Неаполитанское королевство, однако фабула произведения была сохранена.
Фильм участвовал в конкурсной программе Каннского кинофестиваля 1990 года[1]. Композитор Никола Пиовани получил премию «Серебряная лента» Итальянского синдиката киножурналистов[2].
Содержание
Сюжет
Кадет Серджио Джирамондо, как один из лучших учеников, должен стать адъютантом короля Неаполя Карла VII. Однако его родители происходят из мелких дворян, что может помешать ему в высшем обществе. Король, чувствуя расположение к Серджио, сватает его к молодой герцогине Кристине дель Карпио из знатного дворянского рода. Это должно сильно укрепить позиции Серджио при дворе короля. Познакомившись, молодые люди искренне влюбляются.
Перед самой свадьбой Серджио признаётся невесте, что сначала сблизился с ней ради карьеры, чтобы попасть в высшее общество, однако сейчас по-настоящему любит её. В свою очередь, Кристина решается рассказать ему, что целый год была любовницей короля, и только в связи с этим обстоятельством её семья приняла Серджио. Ошеломлённый этим известием и уязвлённый в своих чувствах, Серджио уходит в монастырь. Затем Серджио становится отшельником, поселившись на горе вместо недавно умершего здесь монаха.
Проезжающая неподалёку скучающая женщина по имени Аурелия поспорила с друзьями, что переночует у Серджио. Ночью она пытается соблазнить его, однако Серджио, борясь с искушением, отрубил себе палец. Аурелия была потрясена его поступком. Постепенно о Серджио распространяется слава как о «святом» человеке, к нему начинают приходить паломники за благословением и страждущие избавиться от болезней. Во время очередного визита паломников к Серджио пришёл торговец со своей дочерью Матильдой, страдающей психическим расстройством. Ей удаётся соблазнить его, и наутро, проснувшись в постели с ней, Серджио убегает и начинает странствовать.
В ролях
- Джулиан Сэндз — Серджио Джирамондо
- Настасья Кински — Кристина дель Карпио
- Патриция Милларде — Аурелия
- Шарлотта Генсбур — Матильда
- Массимо Бонетти — князь Сантобоно
- Рюдигер Фоглер — король Карл
- Памела Виллорези — Джузеппина Джирамондо
- Маргарита Лосано — мать Серджио
См. также
Напишите отзыв о статье "И свет во тьме светит"
Примечания
Ссылки
- «И свет во тьме светит» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- Лев Аннинский. [web.archive.org/web/20070830170233/www.moskvam.ru/1999/12_99/annisk.htm Чемпион святости] // Москва, 1999, С. 188—190.
- [nostalgiakinky.blogspot.com/search/label/Night%20Sun Кадры, рецензии, дополнительная информация] (англ.)
Отрывок, характеризующий И свет во тьме светит
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
