Казахстанский институт стратегических исследований

Казахстанский институт стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан (КИСИ)
Оригинальное название	Қазақстан Республикасы Президентінің жанындағы Қазақстан стратегиялық зерттеулер институты
Год основания	16 июня 1993 года
Тип	Государственное учреждение
Директор	Ерлан Карин
Расположение	Казахстан Казахстан, 010000, Астана, ул. Бейбитшилик, 4
Сайт	[kisi.kz/ www.kisi.kz]

Казахстанский институт стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан (КИСИ) (каз. Қазақстан Республикасы Президентінің жанындағы Қазақстан стратегиялық зерттеулер институты (ҚСЗИ)) — казахстанское государственное научно-исследовательское учреждение, главной задачей которого является научно-аналитическое обеспечение деятельности главы государства и Администрации президента Казахстана. Институт проводит фундаментальные исследования по стратегическим проблемам внешней и внутренней политики, социально-экономического развития Казахстана, готовит материалы прогнозно-аналитического характера для руководства страны.

История

Становление

Прообраз института был создан в 1992 году в виде Центра стратегических исследований, который располагался в нынешнем здании КИМЭПа. Большая заслуга в появлении центра и преобразовании его в полноценный институт принадлежит его первому директору Умирсерику Касенову, дипломату по образованию и опытному международнику. Необходимость создания такого института в Казахстане нашла понимание у руководства Казахстана, в частности, эту идею с первых дней поддержал вице-президент Казахстана Ерик Асанбаев. Официальной точкой отсчёта истории Казахстанского института стратегических исследований является 16 июня 1993 года, когда институт был создан указом президента Казахстана Нурсултана Назарбаева в целях прогнозно-аналитического обеспечения стратегических аспектов внешней и внутренней политики Казахстана.

Несмотря на поддержку руководства страны, в первые годы КИСИ сталкивался с серьёзными организационными трудностями: слабая материальная база, дефицит в стране опытных аналитиков, специалистов по международным отношениям. На работу в КИСИ приглашались выпускники спецотделения (языкового) Казахского государственного университета и Казахского государственного университета мировых языков, востоковеды и научные работники из Академии наук Казахстана.

В первое время стратегическое направление в институте развивалось во многом на ощупь. Во внешней политике институт должен был изучать вопросы национальных интересов и угроз безопасности Казахстана, места Центральной Азии в мировой геополитике, стратегии соседних со страной мировых держав. Помимо внешнеполитической проблематики, все большее значение стала приобретать и внутриполитическая. Это было особенно актуально для первой половины 1990-х годов, когда бурные реформы в политике, экономике и общественных отношениях сотрясали социальную и политическую жизнь Казахстана. Сформулировать ответы на эти и другие вопросы было одной из главных задач Института стратегических исследований.

До 1995 года во внешнеполитической проблематике исследований института преобладала тема ядерного оружия на территории Казахстана и участие республики в Договоре СНВ-I. Институт очень быстро освоил геополитическую проблематику и активизировал исследования в области международной безопасности. В те годы Умирсерику Касенову и его сотрудникам приходилось непосредственно контактировать с ведущими западными аналитическими структурами в этой сфере. Заслугой Касенова и его коллег является то, что они благодаря своим возможностям и влиянию способствовали решению ядерной проблемы в выгодном для Казахстана свете: в 1994—1995 годах в обмен на данное ранее согласие расстаться с советским ядерным арсеналом Казахстан получил гарантии безопасности от ведущих мировых держав.

Постепенно институт набирал опыт, рос его авторитет, в том числе и международный. В конце 1993 года в институте выступил известный американский политик и аналитик Збигнев Казимеж Бжезинский, в апреле 1996 года институт посетил другой крупный американский политик, бывший госсекретарь США Джеймс Бейкер.

Умирсерику Касенову удалось постепенно сплотить в институте группу высокопрофессиональных ученых и экспертов в самых разных областях знания: ядерной физике, экономике, синологии, исламоведении и т. д. Под его руководством работали такие известные эксперты, как Е. Арынов, М. Спанов, Р. Жоламанов, К. Хафизова, Д. Елеукенов, К. Сыроежкин, А. Султангалиева и многие другие. Часть сотрудников во главе с К. Абусеитовым перешла на работу в МИД Казахстана, что способствовало взаимодействию двух структур. В свою очередь, в КИСИ переходили мидовцы с их полезным практическим опытом.

Умирсерик Касенов обладал самостоятельным и жёстким характером, что во многом обеспечило успех в первые годы становления института. Однако со временем эти качества Касенова начали мешать его взаимопониманию с высокими инстанциями в президентской администрации, что в конце концов привело в 1997 году к его уходу с поста директора.

Конец 1990-х годов

Последовавший вслед за этим период был сложным: в течение года с небольшим в институте сменилось три директора. Льву Таракову удалось остановить начавшийся развал КИСИ и вернуть часть специалистов назад. При Таракове были заложены основы современной структуры КИСИ, внедрялась новая методика исследований, укрепились связи с аналитическими структурами Администрации президента Казахстана, был налажен выпуск журнала «Казахстан-Спектр».

Таракова на посту директора КИСИ сменила Алма Султангалиева, профессиональный востоковед. Благодаря ей политологические исследования приняли более академический характер, больше внимания стало уделяться проблемам ислама, что было немаловажно в условиях, когда стало возрастать значение исламского фактора в мировой политике и в регионе Центральной Азии.

В 1998 году во главе института стал политик, специалист-историк Ермухамет Ертысбаев, который смог наладить активный диалог с оппозицией, отстаивая государственные интересы. Благодаря команде Ертысбаева главный печатный орган КИСИ — научно-аналитический журнал «Казахстан-Спектр» превратился в ведущее издание такого рода не только в Казахстане, но и в Центральной Азии. Заслугой Ертысбаева является также то, что он всячески поощрял академический рост своих сотрудников, при нём резко выросло число защищённых диссертаций, а выпуск научных монографий, коллективных и индивидуальных, стал частым явлением. Однако в эти годы представительские и академические функции КИСИ фактически заслонили его предназначение в качестве президентской аналитической структуры. Ситуация осложнилась для КИСИ еще тем фактом, что столица Казахстана была перенесена в Астану, что физически усложнило механизм взаимодействия между институтом и остальными государственными учреждениями.

Современная история

В 2000 году в КИСИ было назначено новое руководство во главе с молодым учёным Мауленом Ашимбаевым, до этого возглавлявшим аналитический центр Администрации президента Казахстана, а непосредственное оперативное кураторство работой института осталось за Маратом Тажиным и созданным им президентским аналитическим центром. На новом этапе было усилено взаимодействие КИСИ с Советом безопасности и другими силовыми и аналитическими ведомствами. Этот процесс совпал с осложнением международной обстановки, ростом угроз безопасности Центральной Азии из Афганистана, бурными событиями 2001 года, антитеррористической операцией США и серьёзными изменениями всей геополитической обстановки. Все эти события нашли отражение в непосредственной деятельности института. При Ашимбаеве институт резко интенсифицировал свою работу на всех основных направлениях: внешняя и внутренняя безопасность, стратегия Казахстана в новых международных условиях, поступательное развитие экономики, каспийская проблематика. Маулен Ашимбаев обеспечил тесное взаимодействие Института с Администрацией президента и добился прямого использования аналитической продукции КИСИ соответствующими адресатами. В этот период резко возросло количество печатной продукции, выпускаемой институтом, количество журналов выросло до четырёх, в том числе один — на казахском и один — на английском языках. При Ашимбаеве в КИСИ в повседневную работу стал внедряться государственный язык. Существенно увеличилось количество аналитических разработок и научных публикаций на казахском языке. В дальнейшем эта тенденция не только сохранилась, но и стала нормой.

В 2005 году директором КИСИ был назначен Булат Султанов, который с его большим опытом дипломатической работы обеспечил тесное сотрудничество института с европейскими, в первую очередь, германскими партнёрами, среди которых — Германское общество внешней политики, Фонд науки и политики, Фонд Фридриха Эберта, Центр Дж. Маршалла, с азиатскими партнёрами в КНР и Индии, среди которых — Шанхайский институт международных отношений (ШИМИ), Университет имени Джавахарлала Неру и др., а также с российскими партнёрами, среди которых — Российский институт стратегических исследований (РИСИ), Институт мировой экономики и международных отношений РАН (ИМЭМО), Дипломатическая академия МИД России и МГИМО.

Кроме того, Булату Султанову удалось наладить регулярный выпуск монографических исследований и коллективных изданий, благодаря чему возросла академичность института, в кадровом составе увеличилось число докторов и кандидатов наук, появились основания говорить о возникновении собственной научной школы.

11 апреля 2014 года указом президента Казахстана Нурсултана Назарбаева было принято решение о передислокации КИСИ в Астану.

16 октября 2014 года распоряжением президента Казахстана Нурсултана Назарбаева директором КИСИ был назначен Ерлан Карин. В тот же день президент подписал указ, в соответствии с которым институт будет планировать свою деятельность, исходя из текущих и перспективных задач, поставленных президентом, руководителем Администрации президента Республики Казахстан и соответствующим его заместителем, а также будет работать под общим руководством Администрации президента Республики Казахстан и оперативным руководством соответствующего заместителя руководителя Администрации президента Республики Казахстан.

Эксперты считают, что под руководством Ерлана Карина КИСИ будет более активно работать в информационном поле, произойдет определенный ребрендинг института, станет больше исследований по проблеме религиозного экстремизма и терроризма.

Структура

На 1 января 1994 года структура КИСИ включала в себя директорат, отдел внешней и оборонной политики, отдел экономического развития и экономической безопасности, отдел внутренней политики, отдел экологической безопасности, бухгалтерию, информационно-компьютерный отдел, библиотеку, отедл кадров, канцелярию, административно-хозяйственную часть.

По состоянию на 2013 год структура института имеет следующий вид:

• дирекция;
• группа главных научных сотрудников;
• отдел внешней политики и международной безопасности;
• отдел социально-политических исследований;
• отдел экономических исследований;
• отдел информационного обеспечения;
• отдел документационного обеспечения и кадровой работы;
• отдел государственных закупок и материального обеспечения;
• бухгалтерия.

Направления исследований

Стратегические аспекты внешней политики:

• мониторинг внутриполитического и социально-экономического развития сопредельных стран;
• анализ двусторонних отношений Казахстана с Россией, Китаем, США, Турцией, странами Европейского Союза и СНГ;
• исследование проблем интеграции на постсоветском пространстве;
• изучение вопросов безопасности.

Общественно-политические и социальные процессы в современном Казахстане:

• мониторинг общественно-политической ситуации в Республике Казахстан;
• исследование процессов демократизации и становления политических институтов в Казахстане;
• анализ текущей политической ситуации в Казахстане.

Экономическая безопасность:

• исследование проблем экономической безопасности Республики Казахстан;
• изучение тенденций развития мировой экономики и анализ их влияния на экономику Казахстана;
• исследование проблем глобализации и её влияние на Казахстан;
• мониторинг социально-экономической ситуации в Казахстане.

Директора КИСИ

• Июнь 1993 года — май 1997 года — Касенов Умирсерик Тулешович
• Май — декабрь 1997 года — Тараков Лев Юрьевич
• Декабрь 1997 года — апрель 1998 года — Султангалиева Алма Кадыргалиевна
• Апрель 1998 года — май 2000 года — Ертысбаев Ермухамет Кабидинович
• Май 2000 года — май 2005 года — Ашимбаев Маулен Сагатханович
• Май 2005 года — октябрь 2014 года — Султанов Булат Клычбаевич
• С октября 2014 года — Карин Ерлан Тынымбайулы

Редакционно-издательская деятельность

Институтом публикуется большое количество монографий, коллективных сборников, издаются три научно-аналитических журнала. «Казахстан-Спектр» (издавался в 1993—1997 годах как «Казахстан и мировое сообщество», выходит 4 раза в год) публикуется на русском языке, является изданием, рекомендованным КНАСОН МОН РК как обязательное для защиты кандидатских и докторских диссертаций по специальностям политология, международные отношения, история, экономика. С 2003 года выпускаются ежеквартальные журналы «Қоғам және дәуір» на казахском языке и «Central Asia’s Affairs» на английском языке. В 2000—2012 годах 6 раз в год также издавался журнал «Analytic» на русском языке.

Кроме того, институт регулярно выпускает монографические и коллективные издания по актуальным проблемам внешней и внутренней политики Казахстана, международным отношениями, безопасности и экономике. За первые 20 лет деятельности институтом было издано более 250 книг. В 2012 году вышло в свет 21 издание, за первые пять месяцев 2013 года — 11. В 2012 году сотрудниками КИСИ было опубликовано 219 научных статей и материалов в различных периодических изданиях, в том числе 30 — в зарубежных научных журналах и сборниках.

Ссылки

• [kisi.kz/ Сайт КИСИ]

Библиография

• Бұхарбаев Б. С. [www.kisi.kz/img/docs/6115.pdf Қарулы қақтығыстардағы ақпараттық технологиялар: əлемдік тəжірибе жəне келешегі]. — Алматы: ҚР Президентінің жанындағы ҚСЗИ, 2012. — 260 с. — ISBN 978-601-7242-65-7.
• Додонов В. Ю. [www.kisi.kz/img/docs/5296.pdf Мировой кризис и тенденции экономического развития Казахстана]. — Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2011. — 380 с. — ISBN 978-601-7242-33-6.
• Додонов В. Ю. [www.kisi.kz/img/docs/6122.pdf Наращивание государственного долга развитых стран: тенденции, факторы, риски]. — Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2012. — 164 с. — ISBN 978-601-7242-63-3.
• Додонов В. Ю. [www.kisi.kz/img/docs/5508.pdf Основные тенденции развития мировой экономики и Казахстана до 2030 года]. — Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2011. — 56 с. — ISBN 978-601-7242-34-7.
• Лаумулин М. Т. [www.kisi.kz/img/docs/4586.pdf Центральная Азия в зарубежной политологии и мировой геополитике. Том III: Геополитика и международные отношения (вторая половина ХХ — начало XXI вв.)]. — Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2009. — 280 с.
• Лаумулин М. Т. [www.kisi.kz/img/docs/4827.pdf Центральная Азия в зарубежной политологии и мировой геополитике. Том IV: Геополитика XXI века]. — Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2010. — 352 с. — ISBN 9965-458-88-Х.
• Лаумулин М. Т. [www.kisi.kz/img/docs/4587.pdf Центральная Азия в зарубежной политологии и мировой геополитике. Том V: Центральная Азия в XXI столетии]. — Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2009. — 440 с. — ISBN 9965-458-88-Х.
• Мухамеджанова Д. Ш. [www.kisi.kz/img/docs/5506.pdf Казахстан и международные интеграционные процессы]. — Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2011. — 200 с. — ISBN 978-601-7242-37-4.
• Сейлеханов Е. Т. [www.kisi.kz/img/docs/4590.pdf Политическая система Республики Казахстан: опыт развития и перспективы]. — Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2009. — 296 с. — ISBN 9965-458-76-6.
• Сыроежкин К. Л. [www.kisi.kz/img/docs/4240.pdf Китай: военная безопасность]. — Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2008. — 268 с. — ISBN 9965-458-71-5.
• [www.kisi.kz/img/docs/6225.pdf Центральная Азия и Каспийский регион: риски, вызовы, угрозы] / Под общ. ред. Б. К. Султанова. — Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2012. — 224 с. — ISBN 978-601-7242-69-5.
• [www.kisi.kz/img/docs/5702.pdf Центральная Азия сегодня: вызовы и угрозы] / Под общ. ред. К. Л. Сыроежкина. — Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2011. — 456 с. — ISBN 978-601-7242-46-6.

Отрывок, характеризующий Казахстанский институт стратегических исследований

– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.