Каменский, Абрам Захарович

Абрам Захарович Каменский
Имя при рождении:	Абрам Захарович Каменский
Дата рождения:	6 октября 1885(1885-10-06)
Место рождения:	Луганск, Российская империя
Дата смерти:	9 февраля 1938(1938-02-09) (52 года)
Место смерти:	Москва
Гражданство:	Российская империя Российская империя СССР СССР
Партия:	РСДРП(б)/РКП(б)/ВКП(б)
Род деятельности:	революционер

Каменский Абрам Захарович (1885—1938) — революционер, нарком ДКР, государственный и партийный деятель СССР.

Биография

Родился 6 октября 1885 года в Луганске. Член РСДРП с 1905 года (меньшевик-интернационалист, с 1917 большевик). Участник Темерницкого восстания в Ростове (1905) в период Первой русской революции.

Затем проживал в Луганске, с марта 1917 года депутат первого Луганского Совета, с июля — секретарь Луганского горкома и член Донецко-Криворожского обкома большевиков, редактор газеты «Донецкий пролетарий». Делегат VI съезда РСДРП (август 1917), где выступал с докладом от Донбасса. С января 1918 года член правления национализированного Паровозостроительного завода Гартмана (Луганск).

Активный деятель Донецко-Криворожской Республики, в марте-апреле 1918 года — нарком госконтроля ДКР, одновременно председатель Луганского парткомитета. Затем участвовал в Царицынском походе, комиссар 5 Армии, управделами РВС Северо-Кавказского округа, участник гражданской войны. Примыкал к «военной оппозиции», за что был раскритикован Л.Троцким. Каменский считался личным врагом Троцкого, но был расстрелян в итоге как троцкист. Троцкий посвятил луганчанину свою статью «Военные специалисты и Красная армия», в которой высмеял взгляды Каменского.

С марта 1919 заместитель наркома национальностей РСФСР И.Сталина. В июне 1919-апреле 1920 года управделами РВС Южного и Западного фронтов, затем снова замнаркомнаца.

С 1921 начальник Главного управления учебных заведений легкой промышленности. В 1925—1926 примыкал к троцкистам. С 1927 по 1933 — директор Всесоюзной Промышленной академии. В 1928 участвовал в составлении первого издания «Истории гражданской войны». С 1936 года работал в наркомате финансов РСФСР, начальник Отдела финансирования культуры и член Коллегии НКФ. Летом 1917 г. вместе с Ворошиловым, был избран делегатом VI съезда партии, на котором публично заступился за раскритикованного делегатами Сталина. Был делегатом VIII и IX съездов партии.

Арестован 6 ноября 1937 года в Москве, приговорен за троцкизм к ВМН 9.02.1938 и в тот же день расстрелян на Коммунарке. Посмертно реабилитирован в марте 1956 года.

Дети

Сыновья: Александр (известный искусствовед) и Захар (философ). Дочь: Анна

Авторитетные источники

• Ю. Р. Федоровский. Судьбы наркомов. // Коммунист Донбасса.-4.02.2000.
• В. В. Корнилов. Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта.-Харьков: Фолио, 2011.

Отрывок, характеризующий Каменский, Абрам Захарович

Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…