Като, Кельвин

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ке́львин Като́ (англ. Kelvin Cato; родился 26 августа 1974, Атланта, Джорджия) — бывший американский профессиональный баскетболист, игравший на позиции центрового.





Карьера

Колледж

В 1994 году Тим Флойд убедил Като переехать в Айову и выступать за Университет штата Айовы. В среднем Келвин набирал 11 очков, 8 подборов и 4 блока за игру.

НБА

В 1997 году был задрафтован под 15-м номером в «Даллас Маверикс», но сразу был отдан в «Портленд Трэйл Блэйзерс» в обмен на Криса Энсти. В двух сезонах за «Портленд» Като в среднем набирал 3,8 и 3,5 очка за игру соответственно. В 1999 году вошёл в список баскетболистов «Блэйзерс», которые ушли в «Хьюстон Рокетс», которой же в свою очередь отдал Скотти Пиппена.

Он провел пять лет в Хьюстоне, показывая результат в 8,7 очка за игру в 1999/2000 годах, и начинал во всех матчах, кроме двух игр, которые были в сезонах 2001/02 и 2003/04 сезонов. 28 октября 1999 года Като подписал шестилетний контракт с клубом на сумму 42 млн долларов. В 2004 году состоялся обмен семи игроков «Рокетс» и «Орландо Мэджик»ː Стив Фрэнсис, Каттино Мобли и Като вместо Трейси Макгрейди, Джувана Ховарда, Тайрона Лью и Риса Гэйнса. В сезоне 2004/05 в составе «Мэджик» провёл 50 матчей, но после травмы плеча игровых минут стало меньше.

15 февраля 2006 года «Орландо» обменял у «Детройт Пистонс» Като и номер в первом раунде на Драфте НБА 2007 года на Дарко Миличича и Карлос Арройо. Кельвин закончил сезон с «Пистонс». Сезон 2006/2007 провёл в «Нью-Йорк Никс».

Напишите отзыв о статье "Като, Кельвин"

Ссылки

  • [www.nba.com/playerfile/kelvin_cato/ Кельвин Като]
  • Статистика карьеры и информация о спортсмене с [www.basketball-reference.com/players/c/catoke01.html Basketball-Reference.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Като, Кельвин

Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.