Миличич, Дарко

Дарко Миличич
Darko Miličić
Завершил карьеру
Центровой / тяжёлый форвард
Рост:	213 см
Вес:	125 кг
Гражданство:	Сербия Сербия
Родился:	20 июня 1985(1985-06-20) (38 лет), Нови-Сад, СФР Югославия
Драфт:	2-й (1-й раунд), 2003, Детройт Пистонс
Выступал за команды
Хемофарм (2001—2003) Детройт Пистонс (2003—2006) Орландо Мэджик (2006—2007) Мемфис Гриззлис (2007—2009) Нью-Йорк Никс (2009—2010) Миннесота Тимбервулвз (2010—2012) Бостон Селтикс (2012)

Да́рко Ми́личич (серб. Дарко Миличић; родился 20 июня 1985 года в Нови-Саде, СР Сербия, СФР Югославия) — сербский баскетболист. Играет на позиции центрового или тяжёлого форварда. Был выбран на драфте НБА 2003 года под вторым номером клубом «Детройт Пистонс». Чемпион НБА 2004 года. Игрок национальной сборной Сербии.

Ранние годы и драфт НБА

В 14 лет Миличич переехал из родного Нови-Сада в промышленный городок Вршац, чтобы стать игроком местного профессионального баскетбольного клуба «Хемофарм». Поначалу он был определён в молодёжный состав клуба. «Хемофарм» обеспечил Миличича квартирой и платил ему зарплату в размере ста долларов в месяц, большую часть которой Дарко отправлял домой родителям. Миличич жил в квартире один, каждый день проводил две баскетбольные тренировки, утром и вечером, а между ними посещал школу.

В сезоне 2001/2002 16-летний Миличич был переведён в основную команду «Хемофарма». В первой игре на взрослом уровне Дарко персонально играл против 40-летнего игрока, который, по его словам, играл грубо, использовал разные уловки и сыпал оскорблениями. В матчах Кубка Корача того сезона Миличич получал в среднем 21 минуту игрового времени, набирал 7,9 очка и делал 4,7 подбора за игру. Более удачно он провёл сезон 2002/2003, в 20 матчах которого он набирал в среднем 9,5 очка, делал 4,6 подбора и 1,6 блок-шота. В матчах международной Североевропейской баскетбольной лиги, играя против сильных европейских клубов, Миличич набирал в среднем 14,2 очка и делал 7 подборов. В матче против рижского «Сконто» он набрал 37 очков.

На драфте НБА 2003 года 18-летнего Миличича выбрал под вторым номером клуб «Детройт Пистонс» (раньше, чем будущих звёзд НБА Кармело Энтони, Криса Боша и Дуэйна Уэйда). Большинство клубов, выбирающих в начале драфта, получают это право из-за низкого места, занятого в предыдущем сезоне, «Пистонс» же к таким клубом не относились, в 2003 году они играли в финале Восточной конференции НБА, а своё право раннего выбора на драфте получили благодаря обмену с клубом «Ванкувер Гриззлис», совершённому в 1996 году. Таким образом, Миличич оказался в команде с сильным составом, куда его взяли на перспективу.

Карьера в НБА

Миличич оказался третьим центровым в команде после Бена Уоллеса и Элдена Кэмпбелла, игровой практики получал крайне мало, обычно выходя на площадку лишь в четвёртой четверти, когда результат матча был уже предопределён. В регулярном сезоне 2003—2004 Дарко принял участие всего в 34 матчах, в среднем проводя на площадке не более пяти минут. В плей-офф он получил ещё меньше игрового времени (меньше двух минут за игру), но перстень чемпиона НБА в первом же сезоне получил. Также он стал самым молодым баскетболистом в истории НБА, игравшим в финале (в серии против «Лейкерс» он вышел на площадку, когда ему было 18 лет и 356 дней).

Во втором сезоне Миличич вновь довольствовался ролью третьего центрового, на площадке появлялся лишь в 37 матчах, в концовке чемпионата, после того как «Пистонс» гарантировали себе место в плей-офф, тренер Ларри Браун два раза выпустил Дарко в стартовой пятёрке. Сам Миличич неоднократно высказывал сожаление по поводу того, что ему практически не дают играть, из-за чего он не может прогрессировать. Президент «Пистонс» Джо Думарс заявил, что с Миличичем руководство команды связывает большие надежды в будущем.

Перед началом сезона 2005/2006 у Пистонс сменился тренер — вместо Ларри Брауна был назначен Флип Сондерс. Ожидалось, что при новом тренере Миличич будет получать больше игрового времени, однако и при Сондерсе Дарко практически не играл, в то время, как игроки, пришедшие в НБА в один год с ним: Леброн Джеймс, Кармело Энтони, Крис Бош, Дуэйн Уэйд — уже были звёздами своих клубов. Наконец 15 февраля 2006 года, через два с половиной сезона после его приобретения, «Пистонс» обменяли Миличича вместе с защитником Карлосом Арройо в «Орландо Мэджик» на Келвина Като и право выбора в первом раунде на драфте 2007 года (был выбран Родни Стаки).

В «Орландо», где он играл вместе с другим молодым и перспективным центровым Дуайтом Ховардом, Миличич сразу получил больше игрового времени: в 25 матчах сезона за «Пистонс» он проводил на площадке в среднем около пяти с половиной минут, в 30 матчах за «Мэджик» он играл в среднем около 21 минуты. Во втором сезоне за «Мэджик» Миличич принял участие в 80 матчах регулярного сезона и в 4 играх плей-офф, в стартовой пятёрке выходил в 16 матчах. Летом 2007 года, когда у Дарко закончился его первый контракт, руководство Мэджик не смогло предложить ему новое соглашение, устраивающее одновременно игрока и клуб. 12 июля 2007 года, став свободным агентом, Миличич подписал контракт на три года с командой «Мемфис Гриззлис».

В своём первом сезоне за «Гриззлис» Миличич получил место в стартовой пятёрке рядом с лидером команды Пау Гасолем, он принял участие в 70 матчах сезона (64 начинал в стартовой пятёрке), однако его результативность и количество игрового времени не увеличилось по сравнению с последним сезоном в «Мэджик», где он был резервистом. Сезон 2008/2009 Дарко начал в стартовой пятёрке на позиции тяжёлого форварда, однако позже он эту позицию уступил новичку команды Дарреллу Артуру, на его привычной позиции центрового в это время играл другой новичок, испанец Марк Гасоль, таким образом Миличич вновь стал резервистом.

25 июня 2009 года «Мемфис Гриззлис» обменяли Миличича в «Нью-Йорк Никс» на Квентина Ричардсона и денежную компенсацию. 17 февраля 2010 года «Никс» обменяли Миличича, сыгравшего всего 8 матчей в сезоне, в клуб «Миннесота Тимбервулвз» на Брайана Кардинала. В июле 2010 года Миличич заключил с «Миннесотой» новый контракт на четыре года, за которые его зарплата составляла 20 миллионов долларов.

12 июля 2012 года игрок был отчислен из команды и стал свободным агентом. В сентябре 2012 года подписал контракт с «Бостон Селтикс». 21 ноября Селтикс уволили Миличича по его просьбе.

В июне 2013 года Миличич объявил, что не будет больше выступать в НБА, а в сентябре 2014 года решил полностью завершить карьеру баскетболиста и попробовать свои силы в кикбоксинге.

Национальная сборная

В 2001 году Миличич в составе сборной Югославии стал победителем чемпионата Европы среди юниоров. В 2002 году он был в заявке национальной команды на чемпионате Европы среди юношей до 20 лет, но на площадку не выходил.

В 2006 году Миличич был основным игроком обновлённой сборной Сербии и Черногории на чемпионате мира в Японии. Из всех игроков, приведших Югославию к победе на предыдущем чемпионате мира, в команде остался защитник Игор Ракочевич. На турнире сборная Сербии и Черногории заняла лишь 11-е место, Миличич был лучшим в команде по подборам и блокшотам, вторым по набранным очкам (16,2 в среднем за игру) и передачам. В последней для его команды игре против сборной Испании, выигравшей в итоге чемпионат, Миличич, играя персонально против Пау Гасоля, участника Матча всех звёзд НБА, показал хорошую результативность: 18 очков, 15 подборов и 3 блокшота, что не спасло его команду от поражения.

На чемпионате Европы 2007 года после поражения в овертайме от сборной Греции, в результате которого сербская сборная заняла последнее место в группе и выбыла из турнира на предварительной стадии, Миличич в интервью сербским СМИ очень грубо высказался о судьях и членах их семей. За свои высказывания Дарко был оштрафован ФИБА на сумму 13770 долларов США, тренер и генеральный менеджер «Мемфис Гриззлис» также осудили поведение своего игрока.

Личная жизнь

23 мая 2009 года Миличич женился на Зоране Маркуш, бывшей во время свадьбы на восьмом месяце беременности. До свадьбы они встречались три года.

Статистика

Сезон	Команда	Регулярный сезон											Серия плей-офф
		GP	GS	MPG	FG%	3P%	FT%	RPG	APG	SPG	BPG	PPG	GP	GS	MPG	FG%	3P%	FT%	RPG	APG	SPG	BPG	PPG
2003/04	Детройт	34	0	4,7	26,2	0,0	58,3	1,3	0,2	0,2	0,4	1,4	7	0	1,9	0,0	0,0	25,0	0,4	0,1	0,1	0,0	0,1
2004/05	Детройт	37	2	6,9	32,9	0,0	70,8	1,2	0,2	0,1	0,5	1,8	9	0	2,3	28,6	0,0	100,0	0,4	0,1	0,0	0,1	0,6
2005/06	Детройт	25	0	5,6	51,5	0,0	37,5	1,1	0,4	0,1	0,6	1,5	Не участвовал
2005/06	Орландо	30	1	20,9	50,7	0,0	59,5	4,1	1,1	0,4	2,1	7,6	Не участвовал
2006/07	Орландо	80	16	23,9	45,4	0,0	61,3	5,5	1,1	0,6	1,8	8,0	4	0	28,7	58,8	0,0	52,9	4,3	1,0	0,3	1,0	12,3
2007/08	Мемфис	70	64	23,8	43,8	0,0	55,4	6,1	0,8	0,5	1,6	7,2	Не участвовал
2008/09	Мемфис	61	15	17,0	51,5	0,0	56,2	4,3	0,6	0,4	0,8	5,5	Не участвовал
2009/10	Нью-Йорк	8	0	8,9	47,1	0,0	0,0	2,3	0,5	0,5	0,1	2,0	Не участвовал
2009/10	Миннесота	24	18	25,6	49,2	0,0	53,6	5,5	1,8	0,8	1,4	8,3	Не участвовал
2010/11	Миннесота	69	69	24,4	46,9	0,0	55,7	5,2	1,5	0,8	2,0	8,8	Не участвовал
2011/12	Миннесота	29	23	16,3	45,4	0,0	43,2	3,3	0,6	0,3	0,9	4,6	Не участвовал
2012/13	Бостон	1	0	4,5	0,0	0,0	0,0	1,0	0,0	0,0	0,0	0,0	Не участвовал
	Всего	468	208	18,5	46,0	0,0	57,4	4,2	0,9	0,4	1,3	6,0	20	0	7,4	48,9	0,0	50,0	1,2	0,3	0,1	0,3	2,8
Наведите курсор мыши на аббревиатуры в заголовке таблицы, чтобы прочесть их расшифровку

Ссылки

• [www.nba.com/playerfile/darko_milicic Профиль на официальном сайте НБА]  (англ.)
• [www.basketball-reference.com/players/m/milicda01.html Статистика на сайте Basketball-Reference.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Миличич, Дарко

Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.


По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.


В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.