Качиньская, Мария

Мария Хелена Качиньская
Maria Helena Kaczyńska
Имя при рождении:	Мария Хелена Мацкевич
Род деятельности:	первая леди
Место рождения:	дер. Махово, Вилейский район, Генеральный округ Белоруссия, Рейхскомиссариат Остланд, Третий рейх
Супруг:	Лех Качиньский
Награды и премии:

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Качиньский и Мацкевич

Мари́я Хеле́на Качи́ньская (урождённая Мацкевич, польск. Maria Helena Kaczyńska; 21 августа 1942, деревня Махау, генеральный округ Белоруссия, рейхскомиссариат Остланд — 10 апреля 2010, Смоленск, Россия) — польский экономист и общественный деятель, жена 8-го президента Польши Леха Качиньского. Погибла в авиакатастрофе в Смоленске.

Биография

Мария Качиньская родилась 21 августа 1942 года в оккупированной нацистской Германией Вилейской области (современный Мядельский район Минской области, Белоруссия). Отец Марии, Чеслав Мацкевич (1910—1976) — этнический поляк, проживавший в Виленском крае, лесничий по профессии. Мать Лидия Мацкевич, в девичестве Пищако (1916—2004) — учительница, родившаяся в Петрограде. Отец участвовал в партизанской войне с немцами в составе Армии крайовой, один из его братьев воевал в польском 2-м корпусе генерала Владислава Андерса в битве под Монте-Кассино, другой брат был расстрелян в Катынском лесу.

Лишь с окончанием Второй мировой войны семья Мацкевичей репатриировалась на территорию Польши, в посёлок Рабка-Здруй в Краковском воеводстве, где Мария окончила среднюю школу.

После школы она уехала в Сопот, где поступила в Высшую школу экономики на факультет экономики транспорта и внешней торговли. По завершении обучения в 1966 году Мария Мацкевич работала в Морском институте в Гданьске, где и познакомилась в 1976 году с будущим президентом Лехом Качиньским. В 1978 году она вышла за него замуж, а в 1980 году у супругов родилась дочь Марта. Мария Качиньская свободно владела английским, французским и немного испанским и русским языками.

Имела дочь Марту (в замужестве — Дубенецкая; родилась в 1980 году) и двух внучек: от первого брака дочери с Петром Смуневским — Еву и от второго брака с Марцином Дубенецким — Мартину.

Гибель и похороны

Мария Качиньская летела с мужем почтить память жертв Катыни, когда самолет Ту-154 разбился в Смоленске. Погибли 96 человек, в том числе Лех и Мария Качиньские.

Опознана была позже мужа (по обручальному кольцу), поэтому гроб с её останками был доставлен из Москвы в Варшаву двумя днями позднее (13 апреля) и помещён для прощания рядом с гробом мужа в президентском дворце. 17 апреля гробы торжественно перенесли в кафедральный собор Святого Иоанна Крестителя.

Мария Качиньская похоронена вместе с супругом 18 апреля 2010 года в краковском Вавеле в крипте под башней Серебряных Колоколов, недалеко от могилы Юзефа Пилсудского. Родственники выразили желание, чтобы на её саркофаге была указана двойная фамилия — Мацкевич-Качиньская (Mackiewicz Kaczyńska).

Награды

• Большой крест ордена Возрождения Польши (2010 год, посмертно)
• Большой крест ордена Витаутаса Великого (Литва, 15 апреля 2009 года)
• Кавалер большого креста ордена Инфанта дона Энрике (Португалия, 1 августа 2008 года)

Увековечение памяти

• Одна из улиц в Батуми названа в честь супругов Качиньских.
• 16 апреля 2010 года в Сопоте именем супругов Качиньских назван бывший Южный парк.
• 28 апреля 2010 года их именем назван парк в Гдыне.
• В апреле 2010 года именем Качиньских решено назвать больницу в Эмбассо в Габоне.

Литература

• Poppek, A. Obrączki. Opowieść o rodzinie Marii i Lecha Kaczyńskich / A. Poppek. — Warszawa : Gruner&Jahr, 2010. — ISBN 978-83-623-43-08-9. (польск.)

Ссылки

• [narachanka.by/?p=26809 Нарачанскi край — радзiма Марыi Качыньскай] (белор.)
• [www.kp.by/daily/24474.3/632023/ Лех и Мария Качиньские: вместе до гробовой доски]

Отрывок, характеризующий Качиньская, Мария

– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.


Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.