Киевский национальный университет театра, кино и телевидения имени И. К. Карпенко-Карого

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Киевский национальный университет
театра, кино и телевидения
имени И. К. Карпенко-Карого
(КНУТКиТ им. И. К. Карпенко-Карого)
Оригинальное название

Київський національний університет театру, кіно i телебачення iменi I. К. Карпенка-Карого

Год основания

1904

Тип

Национальный

Ректор

Безгин Алексей Игоревич

Студенты

1421

Доктора

11

Преподаватели

381

Юридический адрес

Украина Украина: Киев, улица Ярославов Вал, дом 40

Сайт

[www.knutkt.com.ua/ tkt.com.ua]

Координаты: 50°27′14″ с. ш. 30°30′25″ в. д. / 50.45389° с. ш. 30.50694° в. д. / 50.45389; 30.50694 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.45389&mlon=30.50694&zoom=17 (O)] (Я)К:Учебные заведения, основанные в 1904 году

Ки́евский национа́льный университе́т теа́тра, кино́ и телеви́дения и́мени Ива́на Ка́рповича Карпе́нко-Ка́рого — государственное высшее учебное заведение Украины IV степени аккредитации, осуществляющее подготовку профессиональных кадров по направлениям: театральное искусство и кино-телеискусство.





История

Украинский композитор Николай Лысенко ещё в 1898 году поставил перед правительством вопрос о создании музыкально-драматической школы в Киеве. Через год, 5 марта 1899 года, Министерство внутренних дел утвердило устав этой школы. Однако из-за отсутствия надлежащих средств открытие частной Музыкально-драматической школы Н. В. Лысенко осуществилось только через пять лет — в сентябре 1904 года. На средства, собранные украинской общественностью, он арендовал для школы помещение в доме профессора-психиатра И. Сикорского на улице Большой Подвальной. Для руководства драматическим отделом школы была приглашена племянница Лысенко — воспитанница театрального училища Московского филармонического общества, актриса Мария Михайловна Старицкая (1865—1930), которая работала театральным педагогом до конца своей жизни.

После смерти Николая Витальевича Лысенко учебное заведение получило его имя.

Курс драматического искусства длился сначала четыре, а впоследствии три года. К специальным предметам в нём относились: сценическая игра, декламация и режиссура. Вспомогательными предметами считались: мимика, фехтование, танец, гримирование, история драмы, история культуры, психология, эстетика, итальянский и французский языки.

Именно из этой школы в 1916—1917 учащаяся молодежь потянулась в театральную студию А. С. Курбаса, на базе которой возник «Молодой театр» — революционное явление в истории украинского театра. После провозглашения Украины независимым государством (1918), Главное управление искусств и национальной культуры Министерства образования Украинской Державы подготовило законопроект «О преобразовании Музыкально-драматической школы имени Н. Лысенко в Высший музыкально-драматический институт имени Н. Лысенко с программой и правами консерватории».

В 1922—1923 учебном году при институте, используя его помещения, под руководством А. С. Курбаса работает группа актёров, на базе которой было создано Творческое объединение «Березiль». Контингент учеников этой студии полностью сложился из студентов старших курсов драматического факультета. А вскоре весь педагогический состав студии «Березiль» был приглашён в штат института и во главе отдела драматического факультета стал А. С. Курбас.

В 1930 году был осуществлён единственный приём на польский актёрский курс, поскольку в Киеве с 1929 года существовал Польский государственный театр, творческий состав которого в 1937—1938 почти весь был репрессирован, и театр закрыт.

В 1934 году, когда столица УССР была переведена из Харькова в Киев, произошли изменения не только в государственных, но и культурно-образовательных структурах. Именно в этом году Музыкально-драматический институт имени Н. Лысенко был реорганизован: музыкальные факультеты объединены с музыкальным техникумом, который существовал после ликвидации Киевской консерватории в 1920-х годах, и таким образом восстановлена Киевская государственная консерватория, а на базе драматического факультета создан отдельный Киевский государственный театральный институт, который стал единственным театральным высшим учебным заведением в республике.

В 1934 году при Киевском государственном театральном институте был создан учебный театр, который работал до начала войны.

В 1935 году при институте была открыта аспирантура по специальности «театральное искусство».

После начала Великой Отечественной войны, в 1941 году институт был эвакуирован в Харьков, оттуда — в Саратов, потом — в Москву, где был объединён с ГИТИСом. Художественным руководителем украинского отдела был назначен выдающийся русский актёр, народный артист СССР, профессор М. М. Тарханов.

Немало выпускников, преподавателей и студентов института не вернулись с фронтов войны. Их имена высечены на мемориальных досках, установленных в 1960-х годах в двух различных корпусах института: на ул. Ярославов Вал, 40 и на ул. Крещатик, 52. В ноябре 1943 года институт переехал из Москвы в Харьков, где вскоре был восстановлен отдельный Государственный театральный институт, а летом 1944 года — реэвакуирован в Киев.

Послевоенный период истории института обозначен важными событиями. Из Москвы он вернулся с несколько модифицированное названием: «Киевский государственный институт театрального искусства», а в 1945 году, по случаю столетия со дня рождения выдающегося украинского драматурга и театрального деятеля И. К. Карпенко-Карого, институту присвоено его имя.

С 1944 года в институте началась подготовка специалистов по специализации «театроведение».

В 1961 году принято постановление Совета Министров УССР о создании в институте кинофакультета для подготовки кадров по кинорежиссуре, кинооператорству и киноведению. Фактически на Украине была восстановлена подготовка кадров для киноискусства, которая была искусственно приостановлена вследствие ликвидации Института кинематографии в 1938 году. Размещён был этот факультет в седьмом корпусе Государственного историко-архитектурного заповедника «Киево-Печерская лавра». С 1997 года факультет размещён в корпусах Киевской киностудии хроникально-документальных фильмов на улице Щорса, 18.

В 1965 году институту предоставлено помещение бывшей экономической школы Терещенко по ул. Ярославов Вал, 40, но учебный процесс здесь был налажен после ремонта в 1968 году. Тогда же здесь после длительного перерыва возобновил свою работу учебный театр. А в 1986 году институту предоставлено нежилое помещение под учебный корпус на ул. Ярославской, 17/22. Начатое в 1986 году строительство нового корпуса института на Львовской площади прекращено в 1995 году из-за отсутствия государственных средств.

В 1980-90-х годах в институте впервые на Украине открыто специализации: «хореография», «диктор и ведущий телепрограмм», «звукорежиссура», «режиссура цирка», в 2003 году — «актёр театра кукол».

С 1964 года в институте функционируют аспирантура и ассистентура — стажировка.

Постановлением Кабинета Министров Украины от 18 апреля 2003 года Киевский государственный институт театрального искусства имени И. К. Карпенко-Карого переименован в Киевский государственный университет театра, кино и телевидения имени И. К. Карпенко-Карого.

Сейчас в штате Киевского национального университета театра, кино и телевидения имени И. К. Карпенко-Карого среди 188 штатных преподавателей — 11 докторов наук профессоров, 27 профессоров без научной степени доктора наук, 67 кандидата наук и доцента, 14 народных артистов, 20 заслуженных деятелей искусств, заслуженный деятель науки и техники, 10 заслуженных артистов, 3 заслуженных работника культуры, 1 заслуженный работник народного образования. Университет в разные годы закончили, работали и сейчас работают 15 академиков, 12 членов-корреспондентов и один почётный действительный член Академии искусств Украины.

Сегодня Киевский национальный университет театра, кино и телевидения имени И. К. Карпенко-Карого — это мощный высокопрофессиональное образовательное учреждение, в котором осуществляется подготовка кадров по целому арсеналу лицензированных творческих специальностей и специализаций. Учебно-методическая, научно-исследовательская, профессиональная подготовка и воспитание будущих специалистов осуществляется в университете на двух факультетах — театрального искусства и искусства кино и телевидения по дневной, вечерней и заочной формам обучения (по отдельным специализациям). Организацию этой работы осуществляют Учёный совет Университета, ректорат, три деканата, 14 кафедр, учебный театр и учебный кинотелекомплекс.

Факультеты

Театрального искусства

Институт экранных искусств

Преподаватели

Выпускники

Смотрите Категория:Выпускники театрального института им. Карпенко-Карого

Напишите отзыв о статье "Киевский национальный университет театра, кино и телевидения имени И. К. Карпенко-Карого"

Примечания

Ссылки

  • [www.knutkt.kiev.ua/ Официальный сайт университета]

Отрывок, характеризующий Киевский национальный университет театра, кино и телевидения имени И. К. Карпенко-Карого

Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.


Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Киевский_национальный_университет_театра,_кино_и_телевидения_имени_И._К._Карпенко-Карого&oldid=81598386»