Кристенсен, Ингер

И́нгер Кри́стенсен (дат. Inger Christensen; 16 января 1935, Вайле — 2 января 2009, Копенгаген) — датская писательница.

Биография

Дочь портного. Закончила Педагогический колледж в Орхусе (1958). Преподавала математику в Художественном колледже, печаталась в периодике, затем целиком посвятила себя литературе. Дебютировала поэтическими сборниками 1962 и 1963 годов, которые сразу привлекли к себе внимание зрелостью и смелыми экспериментами.

В 1959-1976 была замужем за поэтом Поулом Борумом (1934-1996).

Творчество

Автор книг стихов, несколько из которых («Нечто», 1969; «Азбука», 1981; «Долина бабочек», 1991) причисляются критикой к высшим достижениям датской поэзии ХХ в., а также романов и повестей, книг для детей. Среди наиболее заметных достижений Кристенсен — её вклад в развитие так называемой «систематической поэзии» (дат. systemdigtning), построенной на соответствии избранной поэтической формы какому-либо предзаданному структурному принципу (алфавиту, последовательности чисел Фибоначчи и т. п.).

Отзывы

Татьяна Бонч-Осмаловская в рецензии на книгу "Избранное" пишет:

В стихотворениях Кристенсен, что естественно для датского поэта, — снег, зима, лед, «водяная корка». Внутри этой корки — живое, теплое: «Под кожей / защищается / сердце» («Водяная корка»). Лето здесь кратко, растение, едва поднявшись над землей, уже знает о смерти: «Невысокое солнце в этом маленьком году / папоротник размышляет о мраке» («Сандемусе»). Здесь господствует зима, «шиферно-серая», серая: «Это изношенное до серости дерево» («Наклон в лесу»), белая: хлопья снега, перья птиц, мысль о свете («Я мыслю свет»), безбрежная, бесконечная, безлюдная, где ближайшая к тебе земля — это звезда: «то что мы называли сушей / ближайшие звезды» («Как шиферно-серое море»). Такая перспектива способствует увеличению масштабов, размышлению о глобальном и вечном, об устройстве солнечной системы, месте человека в мире.

Поэт Виктор Лисин пишет о своих впечатлениях от русского издания избранных произведений Кристенсен следующее:

В ранней поэзии Кристенсен мне видится мир, напоминающий ледяную рыбу с трещинами-ранами-стихами в ее коже. Пространство вокруг стихов огромно, и я представляю себе Кристенсен неким морем — невидимо (!) любящим эти раны. Но дальше за ранней книгой «Свет» (1962) следует «Стихотворение о смерти» (1989) — смерть предстаёт множеством лиц, даёт возможность оживания в них и взгляда оттуда. И всё это в финале отрицает «Долина бабочек» (1991), в которой звучит наконец песня самого мира.

Признание

Член Датской королевской академии (1978), Европейской поэтической академии (1994), Берлинской академии искусств (2001). Литературная премия Шведской академии (1994), Австрийская государственная премия по европейской литературе (1994), Премия г. Мюнстер за международную поэзию (1995), Литературная премия Америки (2001), премия Тумаса Транстрёмера (2005) и др. Кристенсен на протяжении многих лет рассматривалась как один из наиболее вероятных претендентов на Нобелевскую премию.

Произведения

• 1962: Свет/ Lys: digte , стихи
• 1963: Трава/ Græs: digte , стихи
• 1964: Вечный двигатель/ Evighedsmaskinen, роман
• 1967: Azorno, роман
• 1969: Нечто/ det, стихи (Премия критики)
• 1972: Интрига/ Intriganterne, пьеса
• 1976: Расписанная комната/ Det malede værelse, исторический роман об итальянском Ренессансе, в центре - Андреа Мантенья
• 1979: Апрельское письмо/ Brev i april, стихи
• 1979: Den historie der skal fortælles
• 1981: Азбука/ Alfabet, стихи
• 1982: Часть лабиринта/ Del af labyrinten, эссе
• 1982: Большое путешествие в неизвестность/ Den store ukendte rejse, книга для детей
• 1987: Зимний вечер в Уфа и другие пьесы/ En vinteraften i Ufa og andre spil
• 1989: Стихи о смерти/ Digt om døden, поэма
• 1990: Mikkel og hele menageriet, книга для детей
• 1991: Долина бабочек: реквием/ Sommerfugledalen, венок сонетов (книга входит в Датский культурный канон)
• 1998: Собрание стихотворений/ Samlede digte
• 2000: Состояние тайны/ Hemmelighedstilstanden, эссе

Публикации на русском языке

• Избранное / пер. с датск. А. Прокопьева и М. Горбунова. — Кноппарп-Чебоксары: ariel förlag, 2015. — 144 с. — (serie malen / 08). — 250 экз. — ISBN 978-91-87605-20-8.
• [magazines.russ.ru/inostran/2010/3/kr4.html Стихотворение о смерти] / Пер. А. Прокопьева // Иностранная литература, 2010, № 3.
• [www.litkarta.ru/projects/vozdukh/issues/2014-4/christensen/ Из книги "Свет"] / Пер. А. Прокопьева // Воздух, 2014, № 4.
• Два эссе (Бесклассовый язык; Мне снится город) / Пер. М. Горбунова // Иностранная литература, 2014, № 11.

Ссылки

• [www.independent.co.uk/news/obituaries/inger-christensen-experimental-poet-who-used-mathematical-structures-in-her-work-1523088.html Некролог в газете Independent]  (англ.)
• [www.kirjasto.sci.fi/ingerc.htm Биография, библиография]  (англ.)

Литература   Дания   Персоналии

Отрывок, характеризующий Кристенсен, Ингер

– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.