Куда он денется!
Поделись знанием:
К:Фильмы 1981 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
| Куда он денется! | |
| Жанр |
музыкальная комедия |
|---|---|
| Режиссёр | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
87 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Куда он денется!» — музыкальная комедия.
Сюжет
Коллектив художественной самодеятельности из советского села в Карпатах приезжает в Москву для участия в эстрадном конкурсе. На ВДНХ они примечают экспериментальный образец трактора для работы в горах, необходимый их колхозу. С этого момента начинаются забавные приключения, которые завершаются тем, что облюбованная молодыми людьми машина отправляется в их родное село.
В ролях
- Нина Русланова — Екатерина Гребенько, бригадир и руководитель самодеятельности
- Ксения Кутепова — Ксения Гребенько, дочь Екатерины
- Полина Кутепова — Полина Гребенько, дочь Екатерины
- Михаил Боярский — Геннадий Мелентьев, певец
- Галина Беляева — Олеся, колхозница и участница самодеятельности
- Всеволод Абдулов — зритель в зале
- Валентин Смирнитский — Андрей Гребенько
- Татьяна Жукова — тётя Паша
- Баадур Цуладзе — Кавсадзе, инженер и изобретатель трактора
- Виктор Павловский — сторож
- Сергей Иванов — Григорий
- Юрий Антонов — камео
- Георгий Юнгвальд-Хилькевич — камео
В фильме участвовали вокально-инструментальный ансамбль «Фестиваль» и хореографический ансамбль «Сувенир».
Песни
- «Городские цветы» (исп. М. Боярский, подпевка: Людмила Ларина[1][2] (анс. «Фестиваль»))
- «Рикки-Тикки-Тави» (исп. О. Рождественская)
- «Песенка о цапле» (исп. М. Боярский)
- «Мода» (исп. М. Боярский)
- «Всё пройдёт» (исп. М. Боярский, подпевка: Людмила Ларина (анс. «Фестиваль»))
- «Сивка-Бурка» (исп. М. Боярский)
- «Остановись!» (исп. М. Боярский, подпевка: Людмила Ларина (анс. «Фестиваль»))
Песня «Листья жгут» была записана для фильма «Куда он денется!», но не вошла в него, так как не совпадала по смыслу. В ней пелось об осени, а в фильме по сюжету была зима. И тогда Марк Айзикович и Людмила Ларина записали эту песню для виниловой пластинки. А когда на съёмки картины приехал Михаил Боярский, песня ему понравилась. На готовую фонограмму сделали второй вариант (в исполнении Боярского) на будущее. А уже потом, когда снимался музыкальный фильм «Семь счастливых нот», то для этой картины «Листья жгут» записала Ирина Гущева.[3]
Съёмочная группа
- Автор сценария: Анатолий Эйрамджан (при участии Георгия Юнгвальд-Хилькевича)
- Режиссёр: Георгий Юнгвальд-Хилькевич
- Композитор: Максим Дунаевский
- Автор текстов песен: Леонид Дербенёв
- Инструментальный ансамбль «Фестиваль», под управлением Максима Дунаевского (дирижёр — Дмитрий Атовмян)
Напишите отзыв о статье "Куда он денется!"
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=3080 «Куда он денется!»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- «[gorcveti.tomsk.ru Городские Цветы]» – служба доставки цветов в городе Томске, название которой подарила песня Михаила Боярского
Интересные факты
По воспоминаниям Анатолия Эйрамджана, от его первоначального сценария, носившего название «Катькин комбайн», в фильме не осталось практически ни единого слова, что подтолкнуло его к самостоятельному занятию режиссурой.[4]
Примечания
- ↑ [www.kinokopilka.tv/people/28921-lyudmila-larina Людмила Ларина на портале КиноКопилка]
- ↑ [via-era.narod.ru/Ansambli/Nadezda/shabina/shabina.htm Людмила Ларина: "Мне было интересно этим заниматься!" (апрель 2014)]
- ↑ [via-era.narod.ru/Ansambli/Nadezda/shabina/shab_4.htm Людмила Ларина: «Мне было интересно этим заниматься!»]
- ↑ [www.colta.ru/articles/cinema/865 Анатолий Эйрамджан: «Дикость, что на кино дают столько денег. Не должны давать!» | Colta.ru]. www.colta.ru. Проверено 28 сентября 2016.
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Куда он денется!
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
