Кузнецов, Евгений Борисович (актёр)

Евгений Кузнецов
Дата рождения:	7 (20) мая 1916(1916-05-20)
Место рождения:	Петроград, Российская империя
Дата смерти:	7 августа 1973(1973-08-07) (57 лет)
Место смерти:	Москва, СССР
Гражданство:	Российская империя Российская империя→ РСФСР РСФСР→ СССР СССР
Профессия:	актёр
Награды:

Евгений Борисович Кузнецов (20 мая 1916, Петроград — 7 августа 1973, Москва) — советский актёр театра и кино. Заслуженный артист РСФСР (1964).

Биография

Родился 20 мая 1916 года в Петрограде.

Служил актёром в Мурманском театре и в Московском театре Сатиры. В ВМФ СССР с 1939 года, главный старшина. Участник Великой Отечественной войны. Самыми известными ролями в кино стали немецкие и советские офицеры в фильмах о разведчиках: «Майор Вихрь» (1967, шеф СД), «Путь в «Сатурн»» (1967, генерал Симаков), «Семнадцать мгновений весны» (1973, Крюгер) и другие.

В телевизионной постановке «Кабачок „13 стульев“» сыграл пана Юзефа.

В 1959—1965 годах был актёром Театра группы советских войск в ГДР.

Похоронен на Новом Донском кладбище Москвы.

Фильмография

Год		Название	Роль
1957	ф	Урок истории	Вернер, прокурор
1958	ф	Солдатское сердце	командир полка
1959	ф	Золотой эшелон	Белокопытов
1966—1973	с	Кабачок «13 стульев»	пан Юзеф, первый бармен
1967	ф	Тихая Одесса	Оловянников
1967	ф	Майор Вихрь	шеф СД Фридрих Крюгер
1967	ф	Путь в «Сатурн»	генерал Симаков
1967	ф	Конец «Сатурна»	генерал Симаков
1967	ф	Сильные духом	гауляйтер Восточной Пруссии, рейхскомиссар Украины Кох
1968	ф	Годен к нестроевой	полковник
1968	ф	Нейтральные воды	адмирал
1968	ф	Живой труп	князь Абрезков
1970	ф	Крушение империи	Имя персонажа не указано
1970	мф	Дядя Миша	дядя Миша
1971	ф	Вся королевская рать	доктор Бланд
1972	ф	Бой после победы	генерал Симаков
1973	тф	Семнадцать мгновений весны	группенфюрер СС Фридрих Крюгер

Отрывок, характеризующий Кузнецов, Евгений Борисович (актёр)

– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.