Лавренюк, Александр Александрович

Александр Лавренюк
Имя при рождении:	Александр Александрович Лавренюк
Дата рождения:	5 июня 1939(1939-06-05) (84 года)
Место рождения:	Москва, СССР
Профессия:	артист балета, дирижёр
Гражданство:	СССР СССР→ Россия Россия
Театр:	Большой театр
Награды:

Алекса́ндр Алекса́ндрович Лавреню́к (род. 1939, Москва), советский артист балета, заслуженный артист РСФСР (1976), российский дирижёр.

Биография

Александр Лавренюк учился в Московском хореографическом училище (класс Асафа Мессерера).

С 1959 по 1979 год был солистом Большого театра. В 1971 году окончил балетмейстерское отделение ГИТИС. С 1970 года по 1974 год преподавал в Московском хореографическом училище, а в 1976-1977 гг. был балетмейстером-педагогом ГИТИС.

В 1974 году окончил дирижёрский факультет Московского института культуры. В качестве дирижёра дебютировал в Одесском театре оперы и балета в 1978 году.

В 1980-1988 гг. работал дирижёром Большого театра. В 1990 году стал дирижёром и репетитором в студия Юрия Григоровича. В 1996 году стал главным дирижёром театра балета Юрия Григоровича в Краснодаре.

Творчество

Артист балета

Балетный репертуар: Андалузец («Испанское каприччио»), Якут («Героическая поэма»), Новфаль («Лейли и Меджнун»), Визирь («Легенда о любви»), Коррехидор («Кармен-сюита»), Пастух («Спартак»), Синьор Помидор («Чиполлино»), Капулетти («Ромео и Джульетта»), Курдский танец («Гаянэ»), Баск («Пламя Парижа»), Оруженосец и Герцог («Жизель»), Мармиллон («Спартак»), Андалузец и Испанец («Золушка»), Парис («Ромео и Джульетта»), Аристократ ("Подпоручик), Царский конюший («Конек-горбунок»), Герт («Тропою грома»), Испанский танец («Раймонда»), Эспада («Дон Кихот»), Дроссельмейер и Хозяин дома («Щелкунчик»), Мазурка («Лебединое озеро»), Мазурка и краковяк (опера «Иван Сусанин»), Король («Спящая красавица»), Гирей («Бахчисарайский фонтан»), Тверской («Анна Каренина»).

Дирижёр

Дирижерский балетный репертуар: «Лебединое озеро», «Тени», «Деревянный принц», «Шопениана», «Тщетная предосторожность», «Дон Кихот», «Любовью за любовь», «Чиполлино», «Кармен-сюита», «Гибель розы», «Калина красная», «Жизель», «Петрушка», «Жар-птица», «Моцарт и Сальери», «Маленький принц», «Раймонда», «Наяда и рыбак», «Эскизы», «Рыцарь печального образа», «Ромео и Джульетта», «Тимур и его команда», «Анюта», «Коппелия», «Щелкунчик», «Спартак», «Золотой век», «Баядерка», «Каменный цветок», «Корсар», «Легенда о любви», «Иван Грозный», «Спящая красавица».

Дирижерский симфонический репертуар: С. В. Рахманинов, В. А. Моцарт, Римский-Корсаков, А.Дворжак, М. И. Глинка, А. К. Глазунов, П. И. Чайковский, Е. Ф. Светланов, И. О. Дунаевский, В. А. Гаврилин, Свиридов, Иоганн Штраус.

Ссылки

• [www.to-premiera.com/collectiv/grigorovich/diriger/ Театр балета Юрия Григоровича. Главный дирижер]

Отрывок, характеризующий Лавренюк, Александр Александрович

– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.