Лайонс, Эдмунд

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эдмунд Лайонс

Фотография Эдмунд Лайонс
Дата рождения

1790(1790)

Дата смерти

1858(1858)

Принадлежность

Великобритания

Род войск

Королевский военно-морской флот Великобритании

Звание

Вице-адмирал

Награды и премии
Связи

Купер Фипс Кольз — племянник

Эдмунд Лайонс (англ. Edmund Lyons, 1st Baron Lyons; 21 ноября 1790 — 23 ноября 1858) — британский адмирал и дипломат, участник Крымской войны.



Биография

Поступил на службу в королевский флот в 1803 году; командовал 18-пушечным бриг-шлюпом «Барракуда» во время военных действий на море против Голландии в Вест-Индии в 1810—1811 годы; в 1814 году командовал корветом «Ринальдо»; в 1815 ушел в отставку.[1]

Поступил в Форин-офис и служил посланником в Афинах, Швейцарии и Швеции. В 1828 году вернулся на флот и принимал участие в Средиземноморской кампании 1828—1833 годов: командовал фрегатами «Блонд» и «Мадагаскар», в 1829 году крейсировал в Чёрном море.[1]

В 1853 году по протекции военно-морского министра лорда Грэма был назначен вторым после адмирала Джеймса Дандаса (англ.) командующим британскими морскими силами в Средиземном море в чине контр-адмирала;[2] участвовал в первой бомбардировке Севастополя.[3] После отозвания лорда Дандаса в январе 1857 года Лайонс был назначен главнокомандующим британского флота.[4]

6 (18) июня 1855 британский флот по его непосредственным руководством подверг бомбардировке Севастополь; к числу заслуг Лайонса следует отнести взятие Керчи и Кинбургский десант: 17-го октября высадившиеся с кораблей союзники взяли Кинбурн. В 1856 году Лайонс был возведён в пэры; в 1857 году был произведен в адмиралы.[5]

После окончания Крымской войны Лайонс вывез из Севастополя в качестве трофеев церковные колокола, датируемые 17-м веком, которые хранятся по настоящее время в фамильном замке Арундел в Сассексе.[6]

В 1854 году английский корвет «Миранда» (HMS Miranda)</span>ruen под командованием сына Лайонса - Эдмунда Мобри Лайонса</span>ruen, полностью разрушил Кольский острог с Воскресенским собором в ходе военных действий на Белом море, сам же Мобри Лайонс погиб в конце Крымской кампании.[5]

Напишите отзыв о статье "Лайонс, Эдмунд"

Примечания

  1. 1 2 [books.google.com/books?id=hLfQAAAAMAAJ&pg=PA804&dq=Edmund+Lyons,+1st+Baron+Lyons&hl=en&sa=X&ei=Nh7TUpWHNPCvsQTYs4DABA&ved=0CB8Q6AEwAA#v=onepage&q=Edmund%20Lyons%2C%201st%20Baron%20Lyons&f=false The Dictionary of National Biography, Founded in 1882 by George Smith. London: Oxford University Press, 1903].
  2. Carnarvon, Henry Howard Molyneux, and Peter Gordon. The Political Diaries of the Fourth Earl of Carnarvon, 1857—1890, Colonial Secretary and Lord-Lieutenant of Ireland. London: Cambridge University Press for the Royal Historical Society, 2009.
  3. Corbett. [books.google.com/books?id=hND4nxwCyAQC&pg=PA285&dq=Edmund+Lyons,+1st+Baron+Lyons&hl=en&sa=X&ei=2zjTUtyiEYinsQTl5YDIDA&ved=0CDgQ6AEwBg#v=onepage&q=Edmund%20Lyons%2C%201st%20Baron%20Lyons&f=false Some Principles of Maritime Strategy]. London: Conway Maritime Press Ltd, 1972.
  4. Arnold, Guy. [books.google.com/books?id=_UreS--MoD0C&pg=PA86&dq=Edmund+Lyons,+1st+Baron+Lyons&hl=en&sa=X&ei=2zjTUtyiEYinsQTl5YDIDA&ved=0CCQQ6AEwAQ#v=onepage&q=Edmund%20Lyons%2C%201st%20Baron%20Lyons&f=false Historical Dictionary of the Crimean War]. Lanham, Md: Scarecrow Press, 2002.
  5. 1 2 Eardley-Wilmot, Sydney Marow. [books.google.com/books?id=wWjFAAAAMAAJ&pg=PA432&dq=Edmund+Lyons,+1st+Baron+Lyons&hl=en&sa=X&ei=Wz3TUv2sA5XLsQSiyYG4BA&ved=0CDcQ6AEwBjgK#v=onepage&q=Edmund%20Lyons%2C%201st%20Baron%20Lyons&f=false Life of Vice-Admiral Edmund, Lord Lyons. With an Account of Naval Operations in the Black Sea and Sea of Azoff, 1854-56]. London: S. Low, Marston and Co, 1898.
  6. [list.english-heritage.org.uk/resultsingle.aspx?uid=1027926 English Heritage: Arundel Casle]. This building is listed under the Planning (Listed Buildings and Conservation Areas) Act 1990 as amended for its special architectural or historic interest.

Литература

Отрывок, характеризующий Лайонс, Эдмунд

Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.