Липс, Фридрих Робертович

Фридрих Липс
Полное имя	Фридрих Робертович Липс
Место рождения	Еманжелинск, РСФСР, СССР
Профессии	баянист, педагог
Инструменты	баян
Коллективы	Пьяццолла-Studio
Награды

Фридрих Робертович Липс (род. 18 ноября 1948, Еманжелинск) — российский баянист немецкого происхождения. Народный артист Российской Федерации (1994).

Биография

Окончил Магнитогорское музыкальное училище (1967) и Государственный музыкально-педагогический институт им. Гнесиных (1972). С 1971 г. преподавал там же. С 1996 г. Ф. Р. Липс руководит кафедрой народных инструментов, а с 2004 г. — заведующий кафедрой баяна, аккордеона РАМ им. Гнесиных.

Ф. Липс является первым исполнителем более 80 произведений российских композиторов для баяна. Среди авторов, посвящающих свои сочинения музыканту, — В. Золотарёв, С. Губайдулина, Э. Денисов, А. Холминов, Р. Леденёв, К. Волков, С. Беринский, Е. Подгайц, М. Броннер, Т. Сергеева, А. Журбин и многие другие.

Ф. Липс является страстным пропагандистом музыки Астора Пьяццоллы. В 70-е годы ХХ столетия он включает в свои сольные программы танго великого аргентинца, а после смерти композитора в 1992 году Липс явился инициатором создания инструментального ансамбля Пьяццолла-studio, первое выступление которого состоялось в 1993 году в Малом зале Московской консерватории. Творческая деятельность этого коллектива в решающей степени повлияла на все возрастающий интерес к музыке А. Пьяццоллы во многих странах мира, в частности, музыканты вовлекли в орбиту музыки Пьяццоллы скрипача Г. Кремера, который также стал её страстным пропагандистом. Музыка А. Пьяццоллы в исполнении ансамбля была использована в спектакле А. Миллера «Я ничего не помню» с выдающимися отечественными артистами Василием Лановым и Людмилой Чурсиной.

Свыше 100 произведений записаны Ф. Р. Липсом в фонд Радио и на 40 компакт-дисках, которые вышли в России, США, Японии, Австрии, Германии, Швеции. Диск с записью Партиты С. Губайдулиной «Семь слов» получил в Париже премию журнала «Золотой диапазон» и был признан лучшим диском 1991 года. Диск «Русская и трепак» получил 3 приз в США в конкурсе, организованном частной компанией Just Plain Folks Music Awards в 2006 г. в категории классики среди сольных альбомов из 25500 номинированных дисков.

Ф. Липс выступал в крупнейших концертных залах мира (БЗК-Москва, Сантори-холл — Токио, Линкольн-центр — Нью-Йорк, Джон Кеннеди-центр — Вашингтон, Концертгебау — Амстердам) со многими выдающимися музыкантами: Г. Рождественским, В. Спиваковым, Г. Кремером, Ю. Башметом, В. Гергиевым, Р. Кофманом, В.Юровским, Йо-Йо Ма и др.

Среди воспитанников класса профессора Ф. Р. Липса — более 60 лауреатов международных и национальных конкурсов.

Ф. Липс — автор трёх книг: «Искусство игры на баяне», «Об искусстве баянной транскрипции», «Кажется, это было вчера…». Книги и статьи изданы в России (изд. «Музыка») и за рубежом в переводе на немецкий и английский языки. Среди серий сборников под редакцией Ф. Р. Липса выделяется «Антология литературы для баяна» в 10 частях, изданная в издательстве «Музыка».

Ф. Липс инициатор и художественный руководитель международного фестиваля «Баян и баянисты» в Москве (с 1989 г.).

Признание

Народный артист России (1994). Награждён орденом Дружбы (2001), Серебряным диском фестиваля «Баян и баянисты» в 1993 г. В 2001 г. газетой «Музыкальное обозрение» был назван «Персоной года». В 2005 г. Детской школе искусств № 1 г. Еманжелинска было присвоено имя её первого выпускника Фридриха Липса. Почётный гражданин Еманжелинского муниципального района Челябинской области (2006 г.).

Удостоен премии «Светлое прошлое» Фонда О. Митяева и Правительства Челябинской области (2008 г.). К ХХ-летию фестиваля «Московская осень» награждён Золотой медалью СК Москвы (2008 г.). Фондом "Русское исполнительское искусство награждён Дипломом «Золотой талант России» (2009 г.). В 2010 г. был избран почётным профессором Лондонской академии музыки (Великобритания). Лауреат Премии города Москвы (2011 г). Лауреат международного Приза в области музыкальной педагогики им. Ипполитова-Иванова (2015 г.).

Семья

• Сын — Липс Святослав Фридрихович (род. 1974), российский пианист, лауреат международных конкурсов;
  • Внук — Володар Липс;
• Дочь — Кристина Липс
  • Внук — Эрдоган Бенли
  • Внук — Айберк Бенли

Общественная позиция

11 марта 2014 года подписал обращение деятелей культуры Российской Федерации в поддержку политики президента РФ В. В. Путина на Украине и в Крыму.

Ссылки

• [ru.musinstruments.ru/index.php?p=95 Современный баян. Беседа с профессором РАМ им. Гнесиных народным артистом РФ Фридрихом Липсом] // Музыкальные Инструменты, № 14 — Лето 2007.

Отрывок, характеризующий Липс, Фридрих Робертович

Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее: