Луций Миниций Натал Квадроний Вер
| Луций Миниций Натал Квадроний Вер лат. Lucius Minicius Natalis Quadronius Verus | ||
| ||
|---|---|---|
| 139 год | ||
| Отец: | Луций Миниций Натал | |
Луций Миниций Натал Квадроний Вер (лат. Lucius Minicius Natalis Quadronius Verus) — римский политический деятель первой половины II века.
Натал происходил из Барцино, города в Тарраконской Испании. Его отцом был консул-суффект 106 года Луций Миниций Натал. Квадроний начал свою карьеру с должности монетария. После этого он служил в трех легионах (I Вспомогательном в Дакии около 115 года, XI Клавдиевом в Мезии примерно в тот же период и в XIII Парном в Нижней Паннонии в 116/117 году, вероятно, в то время, когда его отец там был наместником) в качестве военного трибуна. В качестве кандидата императора Адриана около 121/122 года Вер находился на посту квестора. Так как Адриан во время его первого крупного путешествия летом 121 года не брал с собой квесторов, Натал мог сопровождать своего отца в Африку, где тот служил проконсулом.
Около 125/126 года как кандидат император Вер получил должность народного трибуна. Позже Натал служил претором в 127 или 128 году. В 129 году он принял участие в Олимпийских играх, где одержал победу в гонке на колесницах. Приблизительно в 130/131 году он был назначен легатом VI Победоносного легиона, дислоцировавшегося в Британии. После своего возвращения он стал префектом алиментарного фонда, а также куратором Фламиниевой дороги.
Вершиной карьеры Квадрония был пост консула-суффекта, на котором он находился в 139 году. Затем он был в Риме куратором общественных работ и религиозных учреждений, в 140—144 годах наместником Нижней Мезии. Карьеру Вер окончил должностью проконсула Африки около 154 года. Он завещал колонистам Барцино состояние в 100 тысяч сестерциев.
Напишите отзыв о статье "Луций Миниций Натал Квадроний Вер"
Литература
- Rudolf Hanslik: Minicius II. 9. In: Der Kleine Pauly (KlP). Band 3, Stuttgart 1969, Sp. 1322.
- Andreas Krieckhaus: Senatorische Familien und ihre patriae (1./2. Jahrhundert n. Chr.). Kovač, Hamburg 2006, ISBN 3-8300-1836-3, S. 103—112.
- Bengt E. Thomasson: Fasti Africani. Senatorische und ritterliche Ämter in den römischen Provinzen Nordafrikas von Augustus bis Diokletian. Paul Aströms Förlag, Stockholm 1996, ISBN 91-7042-153-6, S. 61f, P 74.
Ссылки
- Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+14%2C+03599&r_sortierung=Belegstelle 14, 3599]
- Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+02%2C+04510&r_sortierung=Belegstelle 2, 4510]
- Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+11%2C+03002&r_sortierung=Belegstelle 11, 3002]
- Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+11%2C+02925&r_sortierung=Belegstelle 11, 2925]
Отрывок, характеризующий Луций Миниций Натал Квадроний Вер
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
