Любава (пишущая машинка)

Общие сведения

Пишущая машина «Любава» выпускалась в течение пятнадцати лет в СССР, а затем и в России, в двух модификациях, различающихся длиной каретки – ПП-215-01 (длина печатаемой строки 225 мм) и ПП-305-01 (длина печатаемой строки 305 мм).

Производство пишущей машины «Любава» началось в СССР в 1983 году по лицензии предприятия «Роботрон» (ГДР). Машины «Любава» выпускались на Рязанском заводе счетно-аналитических машин.

На самом деле, советская «Любава» – это лицензионная копия портативной «Эрики» (Erika 40), выпускаемой в ГДР и экспортируемой в СССР.

В советское время «Любава» была одной из самых распространённых и доступных по цене портативных пишущих машин. Цена «Любавы», например, составляла 180 (модель ПП-215-01) и 190 (модель ПП-305-01) советских рублей, а цена «Эрики» – от 280 до 320 советских рублей (в зависимости от модели).

Технические данные

Количество клавиш: 44

Длина печатаемой строки: 225 мм (у модели ПП-215-01) или 305 мм (у модели ПП-305-01)

Шаг по строке: 2,6 мм

Межстрочные интервалы: 4,25 мм (единичный), 6,37 мм (полуторный) и 8,5 мм (двойной)

Диаметр бумагоотпорного вала: 32,3 мм

Количество получаемых чётких копий печатаемого текста через копирку: 3

Ширина ленты красящей: 13 мм

Вес машины: 5,2 кг (модель ПП-215-01) и 5,7 кг (модель ПП-305-01)

Габариты машины (длина × ширина × высота): 340 × 335 × 130 мм (модель ПП-215-01) и 340 × 440 × 135 мм (модель ПП-305-01).

Корпус

1. Корпус пишущей машинки выполнен из пластмассы. Дно чёрное, под клавишами практически отсутствует. Внутренности машинки защищены от внешних воздействий кожухом, который может быть легко снят для замены красящей ленты или смазки механизма.

Органы управления

Клавиатура

Клавиатура пишущей машинки выполнена по 45-клавишной схеме и содержит:

• 32 клавиши с символами русского алфавита (кроме буквы «ё»), расположенных в соответствии с раскладкой ЙЦУКЕН;
• 12 клавиш с цифрами, знаками препинания и иными спецсимволами, и пробельной клавишей.

Помимо этих клавиш, присутствуют следующие технические клавиши:

• две клавиши перевода регистра. Следует отметить, что на пишущей машинке цифры печатаются в верхнем регистре (то есть при нажатой клавише перевода регистра);
• клавишу замка регистра, фиксирующая левую клавишу перевода регистра в нажатом положении;
• клавишу выхода за границу поля. Конструкция пишущей машинки позволяет с помощью ползунов полеустановителя задать границы поля, выход за которые при печати невозможен (передвижение каретки блокируется). Эта клавиша позволяет обойти данное ограничение на время её удержания;
• клавишу обратного шага каретки;
• клавишу табулятора.

Рычаги

• установитель интервалов, позволяющий задать требуемый интерлиньяж (межстрочный интервал) в одну, две или три строки, либо его отсутствие;
• ручка интервального механизма. Нажатие на неё сначала вызывает проворот барабана каретки на заданное количество строк, а затем перемещение всей каретки к началу строки, заданному установителем полей, со взводом пружины механизма перемещения каретки;
• переключатель зон красящей ленты, вызывающий смещение красящей ленты по вертикали, что при работе с двухцветной (чёрно-красной) лентой позволяет выбрать цвет оттисков;
• рычаг установки и гашения табуляции, аналогично современным текстовым процессорам: на линейке, расположенной над листом, можно установить определённые позиции, на которые перемещается курсор при нажатии клавиши Tab. Здесь применяется аналогичная технология, однако для задания позиций табуляции нужно передвинуть в эту позицию каретку, а потом сдвинуть рычаг вверх(+). В дальнейшем при нажатии на клавишу табуляции каретка сама остановится на этом месте. Если требуется перейти к следующей позиции, то на клавишу нужно нажать снова. Конструкция машины такова, что количество задаваемых позиций табуляции ограничено лишь количеством знакомест. Основным применением табуляции является печать таблиц и обозначение красной строки;
• рычаг прогона каретки, при нажатии позволяющий произвольно перемещать каретку вручную;
• рычаг освобождения бумаги, отводящий прижимные ролики от барабана и тем самым позволяющий быстро извлечь бумагу из каретки, не вращая при этом барабан;
• регулятор силы удара, позволяющий выбрать усилие прижимания печатающих рычагов к бумаге в зависимости от типа ленты (двухцветная или одноцветная) или её отсутствия (при печати на восковой бумаге).

Механизм и принцип действия

Печать производится ударным способом — однако, в отличие от матричных принтеров, являющихся знакосинтезирующими, пишущая машинка является литерным печатающим устройством, то есть набор воспроизводимых ею символов ограничен имеющимися на литерных рычагах начертаниями.

Каждое нажатие на алфавитно-цифровую клавишу вызывает выполнение ряда действий:

• лентоподающий механизм приподнимает красящую ленту (обычно находящуюся в опущенном положении для обеспечения обзора печатаемого текста) в рабочее положение;
• рычаг с соответствующей литерой наносит удар по бумаге через приподнявшуюся красящую ленту;
• после нанесения удара красящая лента опускается обратно в нерабочее положение;
• ленточный механизм производит проворот приёмной катушки с красящей лентой на один шаг;
• освобождается храповик каретки, что позволяет каретке вместе с листом бумаги переместиться на одно знакоместо шаг влево под действием взведённой при переводе строки пружины, тем самым подготавливая место для печати следующего символа.

Таким образом, каждое нажатие клавиши приводит в действие целый ряд механизмов, единственным источником энергии для которых является мускульная сила осуществляющего печать человека, в связи с чем тщательный уход за механизмами печатающей машинки, её своевременная чистка и смазка являются необходимыми условиями для комфортной работы.

Литерные рычаги

Пишущая машинка «Любава» имеет рычажно-сегментную конструкцию; отпечаток на бумаге, укрепленной на бумагоопорном валике, получается в результате удара литерного рычага, расположенного в шлицах сегмента. Сегмент представляет собой массивную металлическую деталь с расположенными дугообразно прорезями (шлицами), в которых располагаются литерные рычаги. Удар наносится нижней частью расположенных на их концах литер, вызывая отпечатывание строчной буквы или знака препинания. Сегмент с литерными рычагами может быть целиком смещён вниз при помощи клавиши перевода регистра, в результате чего в контакт с красящей лентой и бумагой при ударе начинает входить уже верхняя часть литеры, на которой нанесена соответствующая нажатой клавише заглавная буква или цифра.

Механизм подачи красящей ленты

Катушки с красящей лентой расположены внутри машинки. Каждое нажатие алфавитно-цифровых клавиш вызывает смещение ленты на одну позицию, таким образом подставляя под удар печатного рычага её свежий участок. Концы ленты прочно закрепляются на катушках (известен ряд конструкций катушек, в частности, с прижимной пластиной либо с крючком, на который насаживается лента); благодаря этому лента, полностью смотавшись с подающей катушки, натягивается и, оказывая давление на рычажок переводчика, смещает его, тем самым переключая направление вращения катушек на противоположное, в результате чего катушки меняются ролями: подающая становится приёмной, и наоборот.

Каретка

Каретки машинок ПП-215-01 и ПП-305-01 обеспечивают закрепление листов бумаги формата А4 (210×297) и A3 (297×420 мм) соответственно. Печать возможна на бумаге различных плотностей; единственным ограничение накладывается лишь гибкостью бумаги, которая должна быть достаточной для надёжного охвата барабана.

Ширина бумаги ограничена лишь шириной барабана. Максимальная длина бумаги конструктивно не ограничена, в то время как её минимально возможная длина составляет около 45 мм, что определяется расстоянием от прижимных роликов до области печати.

На каретке расположен пюпитр, линейка, прижимные ролики, строкоустановитель, ручка бумагоопорного вала (перемещает лист по вертикали, по щелчкам в полстроки или плавно), ползуны полеустановителя (указывают правый и левый отступы) и рычаги.

Начиная работу с пишущей машинкой, каретку вручную переводят в крайнее правое положение, определяемое левым ограничителем поля, тем самым взводя пружину механизма перемещения каретки. В дальнейшем в процессе печати нажатие на любую алфавитно-цифровую клавишу вызывает перемещение каретки силой взведённой пружины на одно знакоместо влево немедленно после отпечатывания требуемого символа; такое же перемещение происходит при нажатии на клавишу пробела.

При нажатии клавиши табулятора механизм удержания каретки освобождается, и увлекаемая пружиной каретка свободно движется влево до тех пор, пока её движение не будет прервано взведённой пластиной табулятора, что обеспечивает перевод каретки в одну из заранее заданных горизонтальных позиций вне зависимости от её исходного положения.

При необходимости вручную переместить каретку используется рычаг прогона каретки, который освобождает механизм удержания каретки и механизм табулятора, что позволяет свободно передвинуть её в любую желаемую позицию.

Когда каретка достигает седьмого символа от правого края листа (то есть до правого ползуна полеустановителя), пользователь оповещается о приближении к границе строки звуковым сигналом (звонком).

При транспортировке каретка закрепляется специальной защёлкой.

Ссылки

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=IGDoJRti7iQ Видеообзор пишущей машинки «Любава»]
	[www.youtube.com/watch?v=KttBjAG8arI Работа на пишущей машинке «Любава»]

• Анна Курцановская. [vecherka.donetsk.ua/index.php?show=news&newsid=65711 Марк Левицкий: «За своей «Любавой» ходил, чуть ли не в обком партии»]. «Вечерний Донецк» (2 августа 2010). Проверено 29 мая 2014. [www.webcitation.org/65W8kGDMf Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].
• [litera.bos.ru/ Клуб любителей пишущих машин ("Литера")]

Отрывок, характеризующий Любава (пишущая машинка)

– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.