Люмьер, Луи Жан
| Луи Жан Люмьер | |
| Louis Jean Lumière | |
 | |
| Имя при рождении: |
Луи Жан Люмьер |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Место смерти: | |
| Профессия: |
родоначальник кино |
| Награды: |
Медаль Эллиота Крессона (1909) |
Луи́ Жан Люмье́р (фр. Louis Jean Lumière; 5 октября 1864, Безансон — 6 июня 1948, Бандоль) — изобретатель кинематографа, родоначальник французской киноиндустрии и кинорежиссуры (совместно со своим братом Огюстом), член Парижской академии наук (с 1919 года). В то время как Огюст Люмьер исполнял в основном роль организатора и менеджера, Луи больше занимался технической стороной кинематографа и изобретательством.
В честь Луи и его брата Огюста назван астероид (775) Люмьер, открытый в 1914 году.
Содержание
Биография
Окончил промышленную школу, был фотографом, работал на фабрике фотоматериалов, принадлежавшей отцу. В 1895 Луи Жан Люмьер изобрёл киноаппарат для съёмки и проекции «движущихся фотографий», пригодный для коммерческого использования. Аппарат был запатентован и получил название «кинематограф», прибор представлял собой усовершенствование эдисоновского «кинетографа». Первый публичный платный сеанс состоялся 28 декабря 1895 в подвале «Гран-кафе» на бульваре Капуцинок в Париже. На первых сеансах братья Люмьер демонстрировали сценки, в основном снятые на натуре: «Выход рабочих с фабрики», «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота», «Завтрак младенца», «Вылавливание красных рыбок», «Вольтижировка», постановочный комедийный скетч «Политый поливальщик» и другие. В 1896 году братья совершили мировое турне со своим изобретением, посетив Лондон, Нью-Йорк, Бомбей.
С 1898 Люмьер занимался только производством киноаппаратуры, несколько лет спустя он продал патенты, но продолжал свои опыты в области объёмного и цветного кино. Во Франции существует ежегодная премия имени Луи Люмьера за лучший документальный фильм.
В 1903 году братьями Люмьер был запатентован способ получения цветной фотографии, получивший название «автохром» (фр. Autochrome Lumière).
Фильмография
- 1895 — «Политый поливальщик» / L’Arroseur arrosé
- 1895 — «Мастерские в Ла-Сьота» / Ateliers de La Ciotat
- 1895 — «Выход рабочих с фабрики» / La Sortie de l’usine Lumière à Lyon
- 1895 — «Прибытие делегатов на фотоконгресс в Лионе» / Le Débarquement du Congrès de Photographie à Lyon
- 1895 — «Завтрак младенца» /Repas de bébé
- 1895 — «Вылавливание красных рыбок» /La Pêche aux poissons rouges
- 1895 — «Вольтижировка» /La Voltige
- 1895 — «Кузнецы» /Les Forgerons
- 1895 — «Прыжок через брезент» /Le Saut à la couverture
- 1895 — «Площадь Корделье в Лионе» /La Place des Cordeliers à Lyon
- 1895 — «Механический мясник» /La charcuterie mécanique
- 1895 — «Морское купание» /La Mer (Baignade en mer)
- 1895 — «Вращающаяся тарелка» / Assiettes tournantes
- 1896 — «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота» / L’Arrivée d’un train en gare de la Ciotat
- 1896 — «Игра в снежки» / Bataille de boules de neige
- 1898 — «Весёлый скелет» / Le squelette joyeux
См. также
Напишите отзыв о статье "Люмьер, Луи Жан"
Ссылки
- [www.institut-lumiere.org/ Официальный сайт Института Люмьер] (фр.)
- [www.kinomag.ru/author-auz1665.html Биография и фильмография режиссёра Луи Жана Люмьера]
- [www.cinematheque.ru/post/141661 Статья Олега Ковалова о братьях Люмьер]
- [shkolazhizni.ru/archive/0/n-35181/ Синематограф братьев Люмьер. Как в наш мир пришло кино?]
- [www.kino-tv-forum.ru/blog/pervyj_v_mire_film/2010-02-27-1 Первый в мире фильм].
|
||||||||
Отрывок, характеризующий Люмьер, Луи Жан
– Она и так королева! И приказания ее – закон.Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
