Мак Сеннет

Мак Сеннет
Mack Sennett
В 1916 году
Имя при рождении:	Майкл Зиннот
Дата рождения:	17 января 1880(1880-01-17)
Место рождения:	Данвилл, Квебек, Канада
Дата смерти:	5 ноября 1960(1960-11-05) (80 лет)
Место смерти:	Вудленд-Хиллз (Калифорния), США
Гражданство:	Канада Канада, США США
Профессия:	актёр кинорежиссёр сценарист кинопродюсер
Карьера:	1908—1956
Направление:	Немое кино

Мак Сеннет (англ. Mack Sennett, 17 января 1880 — 5 ноября 1960) — американский кинорежиссёр, продюсер.

Среди американских режиссёров, имена которых прочно вошли в историю кино, Мак Сеннет занимает несколько обособленное место. Это объясняется главным образом тем, что он всегда работал только в одном жанре — эксцентрической комедии.

Биография

Мак Сеннет (Майкл Зиннот, ирландец по происхождению) родился в семье кузнеца. Никакого специального образования не получил. Перепробовав много профессий, он стал актёром оперетты на хара́ктерные роли, а затем в 1907—1908 годах случайно попал в кино. Познакомившись с Гриффитом в 1909 году, он под его руководством сначала снимался, а затем начал режиссёрскую практику. Природный юмор, немного тяжеловесный и грубоватый, помог ему поставить в «Байографе» несколько неплохих комедий.

Учитывая непритязательность вкусов широких кругов американских зрителей, Мак Сеннет опирался в своих фильмах на практику мюзик-холла и бурлеска. Используя опыт европейских мастеров комедийного жанра и цирковую клоунаду, он создал своеобразный гибрид, который и получил название так называемых «кистоунских комедий»

Творчество

Сюжеты, используемые Мак Сеннетом

Он выпускал два-три фильма в неделю, поэтому изобретённый однажды приём повторялся по нескольку раз и варьировался до тех пор, пока основательно не надоедал публике.

Комедии, в которых действие развертывалось в булочных и кондитерских магазинах, кончались одним и тем же номером — герои забрасывали физиономии друг друга пирожными с кремом и заканчивали эту процедуру, когда их лица превращались в сплошную маску, а ноги начинали скользить по упавшему на пол крему. Затем действие переносилось на улицу, где происходила бессмысленная погоня участников комедии друг за другом, сопровождавшаяся падениями, преодолением ненужных препятствий и так далее.

После того как фильмы с кремом, пощечинами и пинками отжили своё, появились комедии с автомобилями. Автомобили совершали головоломные трюки: врезались в стены, перелетали через кусты и заборы. Их сменила серия комедий с полисменами, затем комедии с купальщицами, в которых подвизались знаменитые «кистоунские герлс». Действие этих комедий неизменно происходило на пляжах. Купальные костюмы подчеркивали изящные линии красивых женских фигур, и зрители, как правило, восхищались уже не остроумными положениями, а главным образом телосложением актрис. Кстати скажем, что многие впоследствии известные американские «кинозвезды» начинали свой путь в качестве купальщиц Мака Сеннета.

Творческий метод

Комедии Мака Сеннета, как правило, были короткометражными, в одну и изредка в две части. Они представляли собой: нагромождение самых невероятных положений, объединённых довольно примитивным сюжетом. Мак Сеннет не останавливался перед включением в фильм очевидных нелепостей, лишь бы они были смешны. В отличие от Томаса Инса, у которого основой производства был «железный сценарий», Мак Сеннет работал, по существу, без сценария. Он придумывал отдельные комедийные положения и вокруг них развивал сюжет. Часто во время съемок кто-то из актёров предлагал ему включить пришедший на ум комедийный эпизод. Его обсуждали всей группой и, если находили удачным, немедленно начинали снимать. Мак Сеннет никогда не задумывался над тем, как этот неожиданный эпизод будет увязан с другими. Обычно после окончания съемок он просматривал материал и тут же придумывал, в какой последовательности будут монтироваться эпизоды. Если оказывались какие-то пробелы, Мак Сеннет доснимал необходимые куски, и комедия была готова.

Мак Сеннет в буквальном смысле этого слова, стандартизировал производство кинокомедий, доходя порой до открытой грубости и цинизма.

По мнению Мака Сеннета, главное, что нужно комедийному актёру для успеха, — это найти свою «визитную карточку». С этим понятием на студии «Кистоун» связывали чисто внешние приметы — костюм, грим, манеру поведения, походку. Характер образа находился за пределами «визитной карточки».

У Мака Сеннета начинали свою карьеру почти все крупнейшие комедийные актёры, и все они находили свою «визитную карточку»: толстяк Фатти, косоглазый Бен Тёрпин, бродяга Чарли Чаплин и т. д. Но, как правило, если это были действительно талантливые актёры, они проработав у Мака Сеннета один-два года, покидали его студию. Бешеный темп производства «кистоунских комедий» не давал возможности актёру работать над образом.

В комедиях, говорил Мак Сеннет, «главное — это действие», зрителю некогда разглядывать, как играет актёр, он должен «хватать зрителя за руку и вести за собой».

Так же потребительски, как к актёру, подходил Мак Сеннет и к другим элементам комедии. Творческий процесс создания сценария и остроумные находки требовали времени. Но Мак Сеннет боролся за количественный выпуск фильмов. По словам бытописателя американской кинематографии Роберта Флере, Мак Сеннет считал, что даже самый хороший сюжет не имеет в комедии ценности до тех пор, «пока его не нашпигуют смехом, как хорошую колбасу». С этих позиций Мак Сеннет и подходил к созданию комедий, вводя в них свои так называемые «геги» и трюки.

Итог

Сеннетт — основоположник всей американской школы кинокомедии. И его соперники и его ученики следовали его традициям, продолжая существлять в кинематографии «смесь» типично национального с элементами, взятыми Сеннетом из различных иностранных образцов. Благодаря Сеннетту школа американской кинокомедии стала первой школой кинокомедии в мире и практически пользовалась абсолютной монополией до той поры, пока не был создан звуковой кинофильм.

Признание и награды

За большой вклад в киноиндустрию Сеннет получил звезду на аллее славы в Голливуде.

В марте 1938 года, на 10-й церемонии награждения Американской киноакадемии, ему был вручен почётный Оскар. До этого, в 1932 году, два фильма Сеннета номинировались на премию в категории «Короткометражный фильм»: «Крикливый рот» за лучший комедийный фильм и «Схватка с рыбой-меч» за лучший новаторский фильм. «Схватка с рыбой-меч» в своей подкатегории была признана лучшей.

Интересные факты

Именно Сеннету впервые пришла в голову идея воплотить на экране швыряние кремовыми тортами.

Избранная фильмография

• 1908 — Мистер Джонс играет в карты
• 1908 — Отец входит в игру
• 1908 — Старый ростовщик Исаак / Old Isaacs, the Pawnbroker — как актёр
• 1908 — Много лет спустя / After Many Years — как актёр
• 1909 — Спекуляция пшеницей / A Corner in Wheat — как актёр
• 1909 — Авантюра леди Хелен — как актёр
• 1909 — Любовь политикана
• 1909 — Занавес падает
• 1912 — Коэн в Кони-Айленд
• 1913 — Шум из глубины
• 1914 — Деловой день, актёр
• 1920 — Микки
• 1920 — Супружеская жизнь
• 1921 — Молли О.
• 1921 — Статистка
• 1928 — Прощальный поцелуй
• 1929 — Полунощные папаши
• 1955 — Эбботт и Костелло встречают полицейских из Кистоуна — камео — как актёр

Литература

• Комаров В. История зарубежного кино. — Т. 1. Немое кино. — М.: «Искусство», 1965.
• Трауберг Л. Мир наизнанку. — М.: «Искусство», 1984. — 302 стр. — ISBN 978-5-458-37186-5.

Отрывок, характеризующий Мак Сеннет

Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.