Мангры Новой Гвинеи
| Мангры Новой Гвинеи | |
 | |
| Экология | |
| Экозона | Австралийская область |
| Биом | Мангры |
| География | |
| Площадь | 26 708 км² |
| Страны |  Папуа — Новая Гвинея Индонезия |
| Сохранность | |
| Глоубал-200 | AA1401 |
Мангры Новой Гвинеи — экорегион тропических мангр, произрастающих вдоль побережий Новой Гвинеи, на узкой полосе, периодически затапливаемой приливами. На севере они разделены на несколько отдельных частей, в том числе восточный берег залива Чендравасих, участки прилегающие к устьям рек Сепик и Раму и др. Наиболее обширные участки мангр находятся на юге: в устьях рек Пурари, Кикори, Флай и Отаква. Также они произрастают у залива Бинтуни и на юге полуострова Чендравасих. Климат на большей части экорегиона влажный тропический[1].
Содержание
Растительность
В дельтах рек, находящихся под ощутимым влиянием приливов и отливов, происходит постоянная смена лесорастительных условий, что вызывает последовательную закономерную смену одного растительного сообщества другим. Первыми осваивают защищённые морские берега виды Avicennia alba и Avicennia marina, эстуарии — виды рода Sonneratia. При этом развивается корневая система, которая вызывает накопление осадков и, соответственно, способствует повышению уровня земли. Rhizophora mucronata развивается под пологом светолюбивых видов родов Avicennia и Sonneratia, вытесняя их в дальнейшем. Позже укореняются Rhizophora apiculata и Bruguiera parviflora с примесью Bruguiera gymnorrhiza. Дальше от воды Bruguiera gymnorrhiza является основной лесообразующей породой. Xylocarpus, Lunmitzera, и Heritiera преобладают в зрелых сообществах. В некоторых местах леса образованы деревьями Xylocarpus granatum с метровым диаметром ствола[1].
Фауна
Мангры Новой Гвинеи предоставляют местообитание многочисленным как сухопутным, так и морским животным. В частности, здесь начинают свой жизненный цикл разные морские рыбы. По сравнению с другими регионами Индомалайской области здесь относительно невелики как разнообразие, так и эндемизм фауны. Млекопитающие представлены всего одним видом — Новогвинейский мешкокрыл (Emballonura furax) семейства футлярохвостых летучих мышей. В Новогвинейских манграх обитает 10 эндемичних или полуэндемичных видов птиц[1].
- Птицы — эндемики Новогвинейских мангровых лесов
| Семейство | Вид |
|---|---|
| Большеноги (Megapodiidae) | Красноклювый большеног (Talegalla cuvieri) |
| Голубиные (Columbidae) | Белогорлый пёстрый голубь (Ptilinopus wallacii) |
| Голубиные (Columbidae) | Венценосный голубь (Goura cristata) |
| Попугаевые (Psittacidae) | Карликовый попугай Сальвадори (Psittaculirostris salvadorii) |
| Лориевые (Loriidae) | Блестящий лори чёрный (Chalcopsitta atra) |
| Лориевые (Loriidae) | Блестящий лори бурый (Chalcopsitta duivenbodei) |
| Стрижиные (Apodidae) | Aerodramus papuensis |
| Зимородковые (Alcedinidae) | Розовогрудый райский зимородок (Tanysiptera nympha) |
| Австралийские свистуны (Pachycephalida) | Пестрогрудая дроздовая мухоловка (Pitohui incertus ) |
| Цветоедовые (Dicaeidae) | Папуанский цветоед (Dicaeum pectorale) |
Напишите отзыв о статье "Мангры Новой Гвинеи"
Примечания
Ссылки
- wwf.panda.org/about_our_earth/ecoregions/newguinea_mangroves.cfm
Отрывок, характеризующий Мангры Новой Гвинеи
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
